Лезгинка на Лобном месте (сборник)

Один из любимых лозунгов первых реформаторов – научись плавать в новых условиях, иначе утонешь! Никто его, кстати, не отменял, просто стало очевидно: утопленников может оказаться столько, что поток изменит направление и смоет заодно и новоявленных гидропрожектеров. Именно это остановило первоначальный разбег «реформ», а не протесты шахтеров, которые начали стучать оземь уже не касками, а своими доверчивыми головами. Именно этот возможный выход из берегов умерил пыл дорвавшихся до социальной практики завлабов и торговцев цветами, а не потрясенный ропот интеллектуалов, которым показали, что отныне их место не в приемной секретаря ЦК КПСС, а на коврике в прихожей банкира. Реформы не забуксовали, а затормозили на краю пропасти. И основная задача нынешней «команды молодых реформаторов» – продолжить движение вперед с помощью заднего хода. Цель – ничто, движение – ничто, важно – кто за рулем!

Подобно тому, как всеобщая вера в будущее привела Ельцина к власти, так всеобщее безверие сохраняло ему власть в самые, казалось бы, отчаянные моменты. Пассивность обобранных и обманутых в 93-м, «шепот, робкое дыханье» жертв пирамидостроения в 94-м, избрание на второй срок тяжелобольного и не менее тяжело запутавшегося президента в 96-м – все это, кажется, подтверждает мою версию случившегося в Отечестве. Увы, страх народа перед будущим, оказывается, не последняя спица в колесе Истории.

Боязнь любого резкого движения, которое теперь, в свете постперестроечного опыта, может только ухудшить жизнь, делает людей абсолютно беззащитными перед нынешней властью, которая уже позволила в коробках из-под ксерокса вынести из страны огромную часть национального достояния, призвав организованную преступность и Международный валютный фонд чуть ли не в официальные свои соправители. Миленький такой триумвират. Советская власть не смогла победить мелких «несунов». Новая власть попросту стала гарантом несущих в особо крупных размерах.

Мудрый премьер Рабин не устраивал определенную часть израильского общества и получил пулю в голову. Только в прошлом году в России тихо покончили с собой около пятисот отчаявшихся офицеров. Гордый девиз: «Наше дело правое – мы победим!» – сменился жалобой: «Наше дело правое, а мы не едим…» Человека с ружьем, страшащегося завтрашнего дня, можно уже не бояться. У некоторых угрофинских племен, как известно принимавших серьезное участие в формировании русского этноса, есть обычай, по которому обиженный в отместку вешается на воротах обидчика. Народ, болтающийся на роскошных, выстроенных турецкими рабочими воротах российской власти, – не к этому ли все идет сегодня в нашей стране?

Человек недоумевающий – замечательный материал для социально-нравственной инженерии. Его легко можно убедить в том, что проституция – отличный приработок для бедствующей учительницы, а киллерство не самое плохое занятие для доброго молодца. Ему можно доказать как дважды два, что двойное гражданство совершенно не мешает занимать ответственный государственный пост и что свои богатства политики обретают исключительно благодаря чтению лекций за рубежом. Его можно заболтать, и он поверит, будто выплата пенсий за счет очередного западного кредита – это вершина государственной мудрости, а пересаживание чиновников с иномарок на «спецволги» – это борьба со злоупотреблениями Наконец, он уже искренне уверовал в то, что НАТО – это просто компания веселых бойскаутов, задумавших совершить невинный турпоход по территориям, еще недавно входившим в СССР.

Человек недоумевающий охотно поверит в то, что резкое сокращение армии – лучший способ укрепления обороноспособности, а расстрел парламента – изысканная форма совершенствования демократии. Ему легко вбить в голову, что воссоединение с братской Беларусью – дело вредное, а президент Лукашенко (по своему парламенту, кстати, не паливший) – враг рода демократического. Его, недоумевающего, легко заставить считать заполонившую наши экраны и полки американскую киномуру и книгожуть приобщением к высокой западной культуре, а камнелицего Сильвестра Сталлоне – эталоном русского национального характера и образцом для подрастающих мальчишек.

Нет, доверчивость тут ни при чем. Доверчивость умерла вместе с гомо советикусом. Гомо постсоветикус страшно, до заторможенности недоверчив и скорее всего только делает вид, будто верит во весь этот бред. А может быть, тут другое – и он подсознательно продлевает, культивирует в себе это спасительное недоумение, подобно тому, как Отелло медлил поверить в измену своей белокожей супруги, ибо поверив – надо действовать. Люди предчувствуют: на смену человеку недоумевающему обязательно придет человек ненавидящий. А в огне ненависти потом, как показала История, сгорают все – и обманутые, и обманщики, за исключением тех, кто успел добежать до личного самолета… Главное – сгорает страна.

Но народ всегда мудрее и честнее власти. Недоумевая, он дает ей, обращающейся со скипетром, как с теннисной ракеткой, время подумать, а еще лучше – одуматься… Думайте, господа, думайте, пока мы терпеливо недоумеваем!