Лезгинка по-русски

Первым улетел вертолет, доставивший груз группе Занадворова; следом в воздух поднялась машина с «краповыми», осуществляющими обеспечение безопасности при работе следственной бригады. Последним, вместе со следователями, взлетел полковник Самокатов, особо не нажимавший на Занадворова своими указаниями. Главное из них было понятно всем и звучало безоговорочно: найти лабораторию, производящую наркотики и осуществляющую их поставки на территорию России. А дальнейшие действия вполне вписывались в стандартную формулировку воинских приказов: действовать исходя из обстановки. Полковник Самокатов не мог взять на себя смелость отдать приказ к уничтожению лаборатории, поскольку это означало бы ведение боевых действий на чужой территории. Не мог взять на себя такую ответственность и начальник штаба бригады подполковник Строев. Все понимали, что следует делать, но никто, как обычно бывает, не говорил об этом вслух. Вслух рассматривался единственный вариант – по возможности следовало добыть информацию о сфере интересов лаборатории и ее деятельности. Это, конечно, смогло бы дать определенные козыри дипломатам в выстраивании сложных дипломатических игр с Америкой. Но все прекрасно понимали, что существует множество вариантов с экстренным превращением американской военной лаборатории в частную инициативу отдельных лиц, пусть и носящих армейские погоны, что не принесло бы никакого результата. Возможно, точно такая же лаборатория вскоре открылась бы в другом месте и под другим руководством. Короче говоря, подполковнику Занадворову все предстояло решать самому, в том числе и вопросы международных отношений. А в этих последних вопросах всегда следовало соблюдать повышенную осторожность. Но думать об осторожности тоже следовало исходя из обстоятельств, то есть тогда, когда группа, пополнившаяся за счет грузинского подполковника и капитана ФСБ Джабраила Дидигова, вышла бы к рубежу своего исследования. Откладывать выступление необходимости не было. И даже время, отведенное для обеда, решили сэкономить и двинуться раньше. В крайнем случае перекусить можно будет и на ходу.

Подполковник Занадворов от имени всей группы попрощался с Абали и Хамзатом Дидиговыми. Альбика проводить спецназовцев не захотела и из дома не вышла. Возможно, здесь были какие-то восточные мотивы, возможно, еще что-то, Сергей Палыч даже уточнять не стал. Просто пожал руку метеорологу и его сыну и только спросил на прощание:

– Вы Джабраила Дидигова не знаете?

Вопрос носил проверочный характер и особой нагрузки не нес.

– У нас в селе три Джабраила Дидигова, – ответил Абали. – Один старик и два молодых парня. Который из них тебя интересует?

– Мне трудно сейчас объяснить, который из них… – сказал Сергей Палыч. – Ладно. Это вопрос второстепенный. Счастливо оставаться. Желаю тебе, Хамзат, завести новую хорошую собаку. И пусть она тоже будет доброй! Если будет возможность, я сам тебе привезу щенка ньюфаундленда. Размерами ньюф больше кавказской овчарки, но очень добрый…

У мальчишки навернулись на глазах слезы. Скорее всего не от благодарности, а от воспоминаний об Артуре.

– Спасибо. Не нужно. Я теперь заведу себе очень злую собаку. Самую злую, какую только можно!

– А вот этого делать не стоит. Отчаяние никогда не бывает хорошим советчиком. Оставайся самим собой, и это главное, что человеку стоит делать при любых обстоятельствах…

2

Тормозящим фактором сразу же попытался стать подполковник грузинской разведки, хотя он сам же, когда настаивал на собственной вербовке – правда, еще не зная условий, которые ему предложат, – торопил события. Теперь торопиться не хотел, «кося» под свою хромоту, вызванную ранением. Однако майор Тихомиров, которому было поручено присматривать за Мелашвили, несколькими конкретными фразами вернул Элизабару здоровье и силы. Но при этом грузин, уже добровольно, служил и проводником группы. Оказалось, подполковник обладает великолепной зрительной памятью. И когда он показал на ответвление от основной тропы, а Занадворов, сверившись с картой, сказал, что на карте этого ответвления вообще нет, Мелашвили на своем настоял:

– Джогирг сказал, что по этой тропке мы за сутки три часа сэкономим. Я там не ходил, мы здесь шли… Но у меня нет оснований считать, что Джогирг обманывал.

Занадворов согласился. Он потому поверил Мелашвили, что был уверен: делать своими ногами лишний крюк подполковник грузинской разведки не пожелает. Просто ногу побережет и потому покажет более короткий путь.

Когда с узкой тропки снова вышли на главную тропу, Сергей Палыч, сверившись с картой и прикинув расстояния, согласился, что они сэкономили около трех часов. Впрочем, размышлять о странностях поведения Элизабара времени не было, потому что подполковника Занадворова вызвал по «подснежнику» капитан Ёлкин:

– Я – Лесной. Вызываю Дворового, вызываю Дворового…

Капитан Ёлкин шел в передовом дозоре вместе с пулеметчиком старшим лейтенантом Заболотновым, и вести от него могли быть важными.

– Я – Дворовой. Слушаю тебя, Лесной.