Лежа со львами

Жан-Пьер открыл дверь и выпрыгнул наружу, сжимая в руке пистолет Анатолия. Пригнув голову, он поскорее отбежал подальше от вертящихся лопастей вертолета. Добежав до перевала, он оглянулся: оба вертолета оставались на месте.

Он миновал хорошо знакомый ему вход в пещеру, где раньше располагался его лазарет, и посмотрел вниз, на деревню. Отсюда был виден двор мечети. Жан-Пьер не мог разглядеть никого из находившихся там, но боялся, что кто-нибудь из них может случайно бросить взгляд вверх и увидеть его, а зрение афганцев наверняка острее, чем у него. Поэтому он поспешил набросить на лицо капюшон.

Сердце его забилось чаще, когда он стал удаляться все дальше из-под прикрытия русских вертолетов. Он быстро шел вниз по склону, мимо дома муллы. Вокруг стояла какая-то странная тишина, несмотря на несмолкаемый шум реки и отдаленный гул вертолетов. Это потому понял Жан-Пьер, что не слышно детских голосов.

Обогнув выступ скалы, он оказался вне поля зрения тех, кто мог бы находиться в доме муллы. Рядом с тропинкой были заросли верблюжьей травы и кусты можжевельника. Зайдя в гущу растительности, он, пригнувшись, сел на корточки. Будучи хорошо спрятанным, он юг сам свободно обозревать тропинку. Он приготовился сдать.

Жан-Пьер стал обдумывать то, что скажет Абдулле. Мулла истерически ненавидел женщин: наверное лучше всего будет воспользоваться именно этим.

По внезапному всплеску тонких голосов он пошл, что Анатолий дал указание выпустить женщин и детей из мечети. Наверняка все они будут недоумевать, для его все это было нужно, но, скорее всего, объяснят это обычной армейской дурью.

Через несколько минут по тропинке пробежал жена муллы с ребенком на руках в сопровождении трех старших детей. Жан-Пьер напрягся, подумав, а так ли уж хорошо он спрятался, А что, если кто-то из детей отбежит в сторону с тропинки, заглянет в кусты? Как унизительно - расстроить свои планы из-за детей. Тут он вспомнил про пистолет. "Смогу ли я выстрелить в детей?" спросил он себя.

Но они прошли мимо и скрылись за выступом скалы, направляясь к своему дому.

Вскоре после этого русские вертолеты один за другим начали взлетать с пшеничного поля: это означаю, что отпустили и мужчин. Точно по намеченному графику на тропинке появился, пыхтя, Абдулла - бочкообразная фигура в чалме и английском пиджаке в тонкую полоску. Да, сюда, в страны Востока, сбывают большую часть подержанной одежды из Европы, заключил Жан-Пьер. Здесь многие носили одежду, несомненно, изготовленную в Париже или Лондоне, которую первоначальные владельцы выбросили, потому что она вышла из моды, задолго до того, как успели износить. Ну вот, надо действовать, подумал Жан-Пьер, когда комичная фигура поравнялась с ним; может, в руках этого шута горохового, напялившего пиджак биржевого маклера, - ключи от моего будущего. Встав во весь рост, он вышел из кустов.

Мулла вскрикнул от неожиданности. Присмотревшись, он узнал Жан-Пьера.

- Это вы! - сказал он. Рука его потянулась к поясу. Жан-Пьер направил на него пистолет. Абдулла уставился на него, явно испуганный.

- Не бойтесь, - сказал Жан-Пьер на дари. Дрожь в голосе выдавала его нервное состояние, и он сделал над собой усилие, чтобы голос зазвучал ровно.

- Никто не знает, что я здесь. Ваши жена и дети прошли мимо и не видели меня. Они в безопасности.

Абдулла подозрительно посмотрел на него.

- Что вы хотите?

- Моя жена изменила мне, - сказал Жан-Пьер. Хотя он нарочно говорил так, чтобы сыграть на предрассудках муллы, гнев его был неподдельный. - Она забрала моего ребенка и бросила меня. Она пошла блудить с американцем.

- Я знаю, - сказал Абдулла, и Жан-Пьер увидел, как он запыхтел, преисполненный благородного негодования.

- Я ищу ее, чтобы вернуть и наказать.

Абдулла с готовностью кивнул, и в глазах его появилось злорадство: ему понравилась мысль примерно наказать блудницу.

- Но эта пара грешников где-то прячется, - Жан-Пьер говорил медленно и обстоятельно: сейчас было важно каждое слово. - Вы - служитель господа. Скажите мне, где они. Никто не узнает, как это стало мне известно, кроме вас, меня и господа.

- Они ушли. - Абдулла сплюнул, и слюна смочила его крашеную хной бороду. - Куда? - Жан-Пьер затаил дыхание.

- Они ушли из долины.

- Куда же пошли?

- В Пакистан.

В Пакистан! О чем говорит этот старый дурак?

- Но дорога туда закрыта! - закричал Жан-Пьер в отчаянии.

- Но только не "масляный путь".

- "Mon Dieu", - прошептал Жан-Пьер на родном языке, - "масляный путь". Он поразился их смелости, и в то же время почувствовал горькое разочарование - ведь теперь будет практически невозможно найти их. - И что, они взяли с собой ребенка?

- Да.

- Значит, я больше никогда не увижу свою дочь.

- Они все погибнут в Нуристане, - сказал Абдулла с чувством удовлетворения в голосе. - Европейская женщина с грудным ребенком на руках непременно погибнет на ледяных перевалах, а американец тоже погибнет, стараясь ее спасти. Бог всегда наказывает тех, кому удается избежать людского возмездия.

Жан-Пьер понял, что ему надо как можно скорее вернуться к вертолетам.