Лежа со львами

- Ну что это такое? - едва слышно проговорил он. Посмотрев на часы, он понял, что ребенка, наверное, пора кормить. - Мама скоро придет, - сказал Жан-Пьер. Но на Шанталь это никак не подействовало. Тогда он вынул ее из колыбели и стал качать. Шанталь успокоилась. Он отнес ее обратно в жилую комнату. Мохаммед стоял и терпеливо ждал.

- Ты ведь знаешь, где они? - спросил Жан-Пьер.

Мохаммед кивнул и открыл деревянный сундук. Он извлек оттуда толстую кипу сложенных карт, выбрал некоторые из них и разложил на полу. Укачивая Шанталь, Жан-Пьер посматривал через плечо Мохаммеда.

- Где же была устроена засада? - спросил он.

Мохаммед указал на точку вблизи города Джелалабад.

Маршруты, которыми двигались колонны Мохаммеда, не были обозначены ни на этих, ни на каких-либо других картах. Тем не менее на картах Жан-Пьера были видны некоторые долины, плато и, в зависимости от времени года, реки, через которые могли быть проложены эти маршруты. Иногда Мохаммед знал рельеф по памяти, иногда строил предположения, обсуждая с Жан-Пьером точную интерпретацию контурных линий или столь явных обозначений характеристик рельефа, как скажем, ледниковых отложений.

- Ты мог бы сместиться дальше на север, обходя Джелалабад стороной, предложил Жан-Пьер. - Над равниной, на которой расположен город, была разбросана масса мелких долин, которые, как паутина, опоясали пространство между двумя реками - Конар и Нуристан.

Мохаммед закурил еще одну сигарету - как и большинство повстанцев, он был заядлым курильщиком - и, отгоняя от себя дым, с сомнением покачал головой.

- В этом районе случилось слишком много засад, - заметил он. - Если они уже сейчас не предают нас, жди этого в скором времени. Нет, следующая колонна пройдет к югу от Джелалабада.

Жан-Пьер нахмурился.

- Не вижу, как это осуществить. К югу - там нет ничего, кроме голой равнины на всем пути от Киберского перевала. Вас там сразу же засекут.

- Мы не пойдем по Киберскому перевалу, - сказал Мохаммед. Он прикоснулся к карте, потом провел пальцем по линии афгано-пакистанской границы в южном направлении. - Мы перейдем границу в Теременгале. - Он коснулся пальцем названного города и очертил маршрут оттуда до долины Пяти Львов.

Жан-Пьер кивнул, ничем не выдавая охватившую его радость.

- Это другое дело. Когда отсюда выйдет в путь следующая колонна?

Мохаммед начал складывать карты.

- Послезавтра. Раскачиваться некогда. - Он снова положил карты в сундучок и направился к двери.

Именно в этот момент вошла Джейн. В своей рассеянной манере он пробормотал: "Доброй ночи". Жан-Пьер был рад тому, что благообразного вида партизан вроде бы утратил интерес к Джейн с момента ее беременности. Джейн отличалась повышенной сексуальностью и, по мнению Жан-Пьера, вполне могла бы уступить мужским вожделениям. Но роман с афганцем обернулся бы для нее колоссальными страданиями.

Сумка Жан-Пьера с медицинскими принадлежностями так и стояла на полу, и Джейн наклонилась, чтобы ее поднять. У него екнуло сердце, и он мгновенно вырвал сумку из ее рук. Джейн взглянула на него немного удивленным взглядом.

- Я уберу ее сам, - проговорил он. - А ты посмотри за Шанталь. Ее пора кормить. - И Жан-Пьер передал ребенка ей прямо в руки.

Когда Джейн присела, чтобы покормить Шанталь, Жан-Пьер оттащил сумку вместе с лампой в переднюю комнату. Коробки с медицинскими принадлежностями громоздились на грязном полу. Уже раскрытые коробки были разложены на грубых деревянных полках лавочника. Жан-Пьер поставил свою сумку на выложенную грубым кафелем стойку и вытащил черный пластмассовый предмет, размером и формой напоминающий портативный телефон. Он засунул его себе в карман.

Потом Жан-Пьер вывалил все из сумки. Подлежащие стерилизации инструменты он сложил на одну сторону, а все, что не понадобится в ближайшее время, расставил на полках. Затем Жан-Пьер вернулся в жилую комнату.

- Схожу-ка я к реке искупаться, - сказал он, обращаясь к Джейн. - Я слишком грязный, чтобы в таком виде ложиться в постель.

Джейн посмотрела на него с той самой задумчивой и довольной улыбкой, которая часто играла на ее лице в момент кормления ребенка.

- Только поскорей, - проговорила она.

Жан-Пьер ушел. Селение, наконец-то, погрузилось в сон. Правда, в некоторых домах все еще горели лампадки, а из одного окна доносился горький женский плач. Но в большинстве домов было темно и тихо. Проходя мимо последнего дома, Жан-Пьер снова услышал высокий женский голос - скорбное причитание. На мгновение он ощутил почти невыносимую тяжесть гибели людей, в которой сам был повинен. Но потом Жан-Пьер отогнал от себя эту мысль.

Постоянно оглядываясь и прислушиваясь, он прошел каменистым путем между двумя полями, засеянными ячменем. Крестьяне в это время обычно выходили на работу. На одном поле он услышал отзвуки серпов, а на узкой террасе увидел двоих, которые пололи траву при свете лампы. Жан-Пьер не стал вступать с ними в разговор.