Лежа со львами

Теперь, Папа, они пожалели бы, если бы узнали, какое я избрал мщение, размышлял Жан-Пьер, направляя низкорослую лошадь вверх по горной афганской тропе. На основе добытой мной информации местные коммунисты смогли дезорганизовать пути подвоза для Масуда да так, что прошлую зиму им не удалось создать запаса оружия и боеприпасов. А этим летом вместо того, чтобы атаковать военно-воздушную базу и электростанции, а также идущие по шоссе автомашины с грузами для снабжения, Масуд вынужден отбиваться от правительственных войск на своей территории. В одиночку, папа, я почти полностью ликвидировал опасность, исходящую от этого варвара, который желает вернуть страну в темные времена жестокости, отсталости и исламских предрассудков.

Разумеется, дезорганизации линий подвоза для Масуда недостаточно. Этот человек давно уже стал фигурой общенационального масштаба. Кроме того, он отличается умственными способностями и руководительскими данными, чтобы превратиться из лидера повстанцев в законного президента страны. Масуд уже был и Тито, и Де Голлем, и Мугабе. Его необходимо не просто нейтрализовать, но и уничтожить, позаботившись о том, чтобы он попался в руки к русским живым или мертвым.

Трудность заключалась в том, что Масуд передвигался быстро и бесшумно, ну, прямо, как олень, который внезапно появлялся в лесу и так же неожиданно исчезал. Но Жан-Пьер, как и русские, был терпелив. Все равно раньше или позже пробьет час, когда Жан-Пьер точно будет знать местонахождение Масуда в ближайшие двадцать четыре часа, может, из-за ранения или из желания присутствовать на чьих-нибудь похоронах, - и тогда Жан-Пьер воспользуется своим передатчиком и выйдет в эфир по особому коду, чтобы сокол нанес удар.

Жан-Пьер хотел бы рассказать Джейн, чем он здесь фактически занимается. Может, ему даже удалось бы убедить ее в своей правоте. Потому что, по сути дела, все их усилия в медицинской области бесполезны, ибо оказание помощи повстанцам служило только тому, чтобы увековечить бедность, нищету и безграмотность, в которой пребывают эти люди, а также оттянуть момент, когда Советский Союз сможет взять эту страну за горло и, несмотря на вопли и визги, втащить ее в XX век. Джейн могла бы все это понять. Однако Жан-Пьер инстинктивно понимал, она ни за что бы не простила ему то, что он ее обманывал. Да, она была бы возмущена. Он мог бы представить себе ее в этом состоянии - безжалостной, непримиримой, гордой. Она немедленно бросила бы его, как сделала это с Эллисом Тейлером. На этот раз она взорвалась бы вдвойне, потому что оказалась дважды обманутой двумя мужчинами одинаковым образом.

Стало быть, боясь потерять ее, он продолжал ее обманывать, уподобляясь человеку, парализованному страхом на краю пропасти.

Она, разумеется, чувствовала, что здесь что-то не так. Жан-Пьер ощущал это по тому, как она иногда на него смотрела. Но Джейн сознавала, что в этом скрывалась проблема их взаимоотношений. Ему было ясно, что вся его жизнь представляла собой сплошной обман.

Об абсолютной безопасности для него не могло быть и речи, однако он постарался подстраховаться на случай разоблачения ею или кем-нибудь еще. Выходя в эфир, Жан-Пьер использовал код, не потому что его могли подслушать повстанцы - у них просто не было радиоприемников, а потому, что это могли сделать в афганской армии, которая кишела предателями, из-за чего для Масуда не было никаких секретов. Радиопередатчик Жан-Пьера был достаточно маленьким, чтобы его можно было спрягать в двойном дне сумки с медикаментами или, если он не брал ее с собой, в кармане рубашки или своих широченных афганских штанов. Недостатком радиоприемника было то, что запаса его мощности хватало лишь для очень непродолжительных сеансов связи. Чтобы передать все детали дорог и графиков продвижения колонн, даже в закодированном виде потребовалось бы значительно больше времени, т. е. понадобился бы несравненно больший по размерам аппарат с батареями. Жан-Пьер и мосье Леблон высказались против этого. И вот теперь Жан-Пьер был вынужден встречаться со своим связным, чтобы передавать ему полученную информацию.

С какой-то горной вершины Жан-Пьер посмотрел вниз на небольшую долину. Тропа, по которой он шел, вела вниз к другой долине, расположенной под прямым углом к этой. Ее рассекал надвое бурный горный ручей, блестевший под лучами полуденного солнца. По другую сторону ручья его взору предстала еще одна долина, уходившая вверх в горы по направлению к Кобаку - главной цели его маршрута. Там, где пересекались три долины, на ближайшем к нему берегу реки стоял небольшой каменный домик. В этом районе было полно таких примитивных строений. Жан-Пьер подумал, что их построили кочевники и кочующие торговцы, а служили они главным образом для постоя на ночь.