Лежачий полицейский

– Из Москвы постоянно приходят одинаковые ответы – требуем питерских чинуш обеспечить этим самым «Блемареном» господина такого-то. Почему-то упирают на нехватку льготных лекарств. А эти таблетки вовсе и не льготные, они дорогущие. Фигня на палочке. Что, ему ответы ихние на больные суставы наклеивать?

– Ага, фашизм, – подтвердила я, чтоб показать, что участвую в беседе.

– Вот именно. Но дело не в этом.

Скорее всего, Карабас примеривался, с чего бы начать настоящее откровение, разминаясь историей про таблетки.

– Тут такая тема. Они очень замкнуто живут. Только по телефону с родственниками и знакомыми общаются. Но вот в чем фишка – эти двое живут исключительно друг для друга. Она старше него. А он ради нее живет. Черт, ты даже не представляешь, насколько приятно их слушать. Какая-то удивительная гармония в отношениях. Даже не знаю, как правильно назвать. Дружба? Нет, – Карабас яростно тряхнул головой. – Но точно знаю – это гораздо больше, чем любовь.

– А почему тебя вся эта история беспокоит?

Доверительно подсев ко мне на край кровати, Карабас длинными пальцами помял уголок наволочки, свернув ее в форме коровьего уха, направленного в мою сторону.

– Я теперь абсолютно уверен. Я на все сто уверен – я хочу жену старше себя. Я хочу прожить с ней долгую счастливую жизнь. Богатую самыми разными событиями. Чтоб потом было что вспомнить на старости лет. Я стану для нее всем, отцом, сыном, другом, любовником, подругой. Я даже стану медсестрой, чтоб смочь в старости ухаживать за ней как профессиональная сиделка. Это на тот случай, если она заболеет. А главное, я хочу стать чем-то значимым в ее жизни. Чтоб она уважала меня так же, как эта незнакомая мне женщина уважает своего мужа. Ты не поверишь, я ведь много чего умею. Я даже сам могу заменить всю сантехнику, если понадобится. У меня ведь классный отец, о таком отце говорят – мастер. Я пока еще не мастер, но непременно им стану. Если только…

Сообразив, что мне прям сейчас открыли душу, я сделала серьезное лицо, какое только возможно при выслушивании исповеди. Только теперь мне открылось, как, в сущности, мало я знаю Карабаса. Оказывается, совсем не знаю. Если, конечно, не брать в расчет мимолетных приключений. Раньше казалось, что все эти Барабасы на поверку оказываются поверхностными субъектами. Когда дело не связано с компьютерами, скейтами, скелетами Аннушками и великами. Теперь Карабас открылся с другой, пугающей стороны. Пугающей своей яростной недосказанностью.

– А почему непременно жена должна быть старше?

– Все просто и гениально. Почитай статистику. Пожилых женщин значительно больше, чем мужчин. Вывод: мы мрем раньше. А если так, значит, при моей схеме мы вполне можем помереть в один день. А я не желаю оставить свою жену горевать в одиночестве. И потом, есть шанс, что она до меня уже была замужем, значит, есть ребятенок, а если нет, то я ее убеждю не рожать. После сорока это опасно. Любой врач скажет.

– Убеждю? – спросила я, не уверенная в существовании данного слова в русском языке. А потом по-настоящему спохватилась: – Сколько-сколько ей будет лет?

Реакция Карабаса мне сразу показалась неожиданной.

– Немного после сорока.

– А тебе, обалдуй, сколько?

Ощерившись, недозревший малолетний жених стал похож на овчарку, заставшую с поличным беспечно гадящего кота на своей территории. По-моему, у него даже нос навострился и волосы приподнялись дыбом. Как у психованного дикобраза. Такая реакция требовала немедленного уравновешенного внушения.

– Ты влюбился не в конкретную женщину, а в чужие, годами налаженные отношения. Эта пара, за которой ты бессовестно подслушивал, прожила прекрасную жизнь. Может, они изначально созданы друг для друга. Может, они – исключение из правил. А ты искусственно пытаешься пристегнуть себя к чужому счастью, – несмотря на кипучую злость Карабаса, медленно продолжила я. – И потом, по-моему, ты плохо знаешь женщин. Ну скажи мне честно, на кой ты сдался сорокалетней, пускай даже напрочь одинокой женщине?

Одним глотком выпив воду, предназначенную для меня, Карабас чуть не отгрыз край стакана. Его глаза метали такие молнии, что впору было обзавестись громоотводом.

– А я твоего мнения не спрашивал! – в запале проорал он. – Ты на себя посмотри. Сокровище выискалось. Привыкла за Игорешиной спиной отсиживаться, а сама-то что из себя представляешь? Тебе и через двадцать лет не светит стать такой, как она.

– Не ори! Ты тоже мечтаешь, чтоб твоя жена могла укрыться за тобой, как за каменной стеной! – растерялась я от такого напора.

– Черт. Черт, черт, черт. Яблоня от яблока… Ты совсем не похожа на свою мать…

Сообразив, что ляпнул лишнее, Карабас потупился. Спрятал глаза под растрепанной челкой. Не зная, как исправить ситуацию, он плюхнул мне на лоб плохо отжатое полотенце. Которое, по идее, должно было принести легкую прохладу моим вскипевшим мозгам. Но вместо этого обдало мне все лицо тепловатой водичкой. Шустро потекшей на подушку.

– Вот зараза! – пришлось вскочить, чтоб не оказаться утопленной.