Лежачий полицейский

Коловорот несколько приврал. Он говорил «поблизости», «в окрестностях», а оказалось – целых двадцать километров. Бор сменился неопрятным чапыжником и огромными проплешинами вырубов. Потом мы пересекли странную дорогу, выложенную бетонными плитами, из которых вызывающе топорщилась арматура, намекая на прощальный привет колесам.

Первая деревня торчала на маковке горы, словно прыщик. Вторая мне приглянулась гораздо больше. Она раскинулась по берегам длинного озера. На другом берегу на четырех округлых холмах расположились веселые приветливые домики. Я было оживилась, прикидывая, в каком из них мне предстоит провести остаток лета. Но машина вильнула мимо разрушенной церкви, за которой в низине оказалась узкая мелкая река. Проскочив сомнительной крепости деревянный мостик, мы оказались у кладбища. У меня екнуло сердце. Не люблю я эти последние приюты, хоть и прикрытые тенью громадных елок. Не дорога, а американские горки. Вверх-вниз. Через пять минут снова показались дома. Коловорот сбавил скорость и посигналил просто так, не обращаясь ни к кому.

– Ты чего? – Мне захотелось прояснить обстановку.

– Приехали.

Первые дома были так себе, ничего интересного. На последней улочке машина свернула, и мы затормозили у двух домов, стоящих на отшибе.

– «Вот оно, счастье, друг мой Полкаша», – весело пропел Коловорот, открывая белые, сваренные из труб ворота.

Двора как такового не было. Просто кто-то очень терпеливый срыл перед крыльцом половину насыпи, ведущей к заброшенному соседнему дому. Чтоб песок не осыпался, насыпь укрепили с помощью огромных валунов, уложенных в несколько рядов. В центре каменной ограды выложили ступеньки, чтоб удобнее взойти к скамейке под навесом. Мне понравилось.

Осторожно открыв дверь, я ступила на землю не обетованную. Коловорот копался в сумке, отыскивая ключи. Пока доступа внутрь не было, я решила зайти за дом по тропке, вокруг которой в импровизированных вазонах, сооруженных из шин, толпились довольные цветы всяких мастей и фактур.

За домом, вопреки моим ожиданиям и здравому смыслу, раскинулся настоящий цветник.

– А где же огород? – недоуменно спросила я у откормленного шмеля.

Огорода не было. Зато цветов – сколько душа пожелает. Проскакав между клумбами, я очутилась у небольшого пруда, вокруг которого росли молодые березы. «Ого!» – сказала я себе, а в ответ услышала громкий «плюх» какой-то неведомой, но явно толстой и питательной рыбы.

Справа от пруда находилась баня, за ней – ручей, а за ручьем – сплошные заросли ольшаника, в котором кое-где произрастали редкие чахлые елки. Я оглянулась. Дом смотрел на меня ярко-желтыми наличниками.

– Заходи! – откуда-то изнутри позвал Коловорот.

Зов сопровождался грохотом жестяного ведра. Внутри дома я немного оробела от сеней с высоким потолком, точнее – вместо потолка наверху оказалась изнанка крыши. Налево – дверь на веранду. Несколько ступеней вверх и направо – дверь собственно в дом. Низкая до ужаса. Я тут же стукнулась макушкой о притолоку.

– Осторожно, – понимающе засмеялся Коловорот.

Слева – огромная белая печь, рядом с которой притулилась еще одна – маленькая. Справа две комнаты. Одна большая, вторая совсем махонькая. В ней кровать и комод. Через большую проход на крошечную кухню.

– Вот смотри. Плита, на лавке ведра, в них опускаешь шланг, и вода накачивается насосом из родника. Холодильник работает.

– А где туалет?

– Надо пройти дальше по сеням. Там чисто, не бойся. Смотри, чтоб после тебя остался такой же порядок.

Как я выяснила у Коловорота, деревня была когда-то огромная. Но частые пожары и банальное вымирание старожилов привели ее в запустение. Большую половину жителей составляло семейство Свиномордовых. Два клана с одной фамилией. Один – многочисленный и разрастающийся как на дрожжах. Второй более бестолковый и спившийся. И у всех у них имелись справки, подтверждающие их изначальное слабоумие. Справки позволяли Свиномордовым беззаботно плодиться. Инвалид детства плюс бонус от президента равняется много праздношатающихся алкашей.

– Все, спи. Я тоже устал.

Безупречная тишина угнетала уши. Проникала в голову. Потом я услышала стрекот кузнечиков. Но он иногда замолкал. Тогда тишина проникала в душу, вызывая беспричинный страх. Я никогда не слышала такой тишины. Залаяла собака. Скрипнула кровать под весом Коловорота, который тихо застонал во сне. Обернув себя в ватное одеяло, как в кокон, я окончательно плюнула на свое прошлое и сладко заснула.

Глава 47

Череда пронзительных воплей сменилась обиженным трубным мычанием. Высунув нос из-под одеяла, я попыталась понять, какой злодей разбудил меня в такую несусветную рань. Выглянула в окно. Жутко носатая тетка без всякого азарта гналась за пятнистой коровой. Корова, раскачивая объемным выменем, стремилась повернуть обратно. Но перспектива встречи с хозяйкой ее не вдохновляла. Прощально затрубив напоследок, корова побрела догонять более сговорчивых товарок. Которые преспокойно поджидали ее на перекрестке.