Лежебока 3 (СИ)

— О, милый, — тут же выдала Алсу, заметив выражение блаженсва на моем лице. — Не волнуйся, я уверена, что у нас с тобой еще будет немало времени…

— А мы? — поинтересовалась тут же Кареева, глазки-таки распахнув.

— И у нас с вами тоже! — заверила майор.

— А нас отпуск будет? — поддержала подругу Громова, уточняя слишком расплывчато сформулированный вопрос огневки.

Девочкам тоже очень даже хотелось прийти в себя от того бешенного темпа, что сходу взяла наша новая «наставница».

— А у вас все по плану, — спокойно похоронила все девичьи чаяния майор, и даже придумала ему название. — «Тренировка или смерть!».

— Смееееееееерть! — тут же протянули магички.

Фатихова, если и задумалась, то лишь на неуловимый миг. Хотя было у меня предположения, что она уже столько новичков «воспитала», что практически на каждое их возражение у нее уже были заготовлены по три контраргумента.

— Прекрасный выбор, — была вынуждена признать она под заинтересованными взглядами «дедов». — Значит, смерть… на тренировке. А у вас чего, парни, времени много?

Негромкий смех мгновенно смолк.

— Э, Ался (да, Аслан произнёс имя майора именно так), — поднял руки кавказец. — Ты это… Меру-то знай.

— Да что ты, КАПИТАН, — прищурилась Фатихова. — Думаешь, что я краев не вижу… Ну так мы проверим!

И не сдержалась… прыснула! Теперь они негромко смеялись уже втроем, не сильно заботясь нашими «страданиями».

— Я буду жаловаться! — негромко пообещал сам себе я.

Однако у «старших» бойцов с тренированным слухом вообще все в порядке было.

— Это кому? — насмешливо поинтересовалась Алсу, действительно с любопытством вскинувшая бровь.

Слева и справа негромко хмыкнули магички. Мол, сам придумал, сам выпутывайся.

— Своему непосредственному начальству!

«Ха, меня на мякине не проведешь!» — решил я, вполне себе довольный собой.

— И… что, по-твоему, должно предпринять начальство в ответ на твою… жалобу?

Майор темой действительно заинтересовалась. А в чуть раскосых глазках нечто этакое блеснуло.

— Оно у нас строгое, — заверил я. — Но справедливое!

Алсу задумалась на миг, но тут же качнула головой:

— Таааак, продолжай! — предложила она.

— А еще красивое, умное, доброе, вечное… Начальство наше никогда не позволит твориться беспределу и беззаконию! — высокопарно заявил я.

Отчего-то Волосатик и Казбек на этом моменте как-то весело фыркнули, а Добрая смутилась… слегка.

— Оно нас в обиду не даст! — заверил я майора и «дедов».

— Мда, — покачала головой Фатихова. — Тяжёлый случай…

Кстати, именно она, согласно новому штатному расписанию и была моим непосредственным начальством. И вообще, мы ей понравились, как она сама признавалась неоднократно. В практическом плане это выражалось в обещании «драть нас в два раза больше». Чтобы пожили подольше. Вот такая странная у Доброй любовь. И стоп-слова нам никто не сообщил.

— Но ничего! — тут же воодушевилась женщина. — Будем лечить!

Я вздохнул.

— Тренировка? — обреченно поинтересовался у загоревшейся какой-то новой идеей Алсу.

— Тренировка! — заявила она с таким удовольствием в голосе, что я как-то сразу осознал: будет тяжело, больно и обидно. — У тебя есть еще пара часов в запасе — вот и используем их по полной!

Коротков Александр Сергеевич

Санни курил не часто. И уж тем более никогда не делал этого в своем кабинете. А уж если кто увидел бы в его руках трубку…

— Кажется, зашевелились? — довольно усмехнулся он, кивнув своему собеседнику, которого по древней привычке иначе чем Главсатрап не называл. И это на людях. А если «по-домашнему», Фрицем.

Христафор Милорадович тоже выглядел довольным:

— Еще как! — отсалютовал он бокалом испанского вина хозяину кабинета. — Саш… Ты мне только одно скажи: гаубица тебе на кой хрен?

В ЭТОЙ компании граф Бекендорф считал возможным «ослабить галстук»… вплоть до полного его удаления.

— А чтоб никто не догадался! — серьезно кивнул Санни, глядя собеседнику прямо в глаза. Оба собеседника понимали, что он не шутил.

— Мне «тихушники» уже всю плешь проели, — вздохнул Бекендорф. — Если бы не разрешение самого императора…

— Так будем радоваться, что оно у нас есть! — ухмыльнулся полковник.

— Вот ты мне только скажи, — вновь задумался глава одной из самых мрачных служб империи, свой карьерный путь начинавший буквально ликвидатором. — Тебе зачем патроны к ней? Техника же должна быть… охолощена.

Санни едва заметно покачал головой, выпустив очередной клуб дыма в сторону графа. Тот, хоть ценителям табака и не являлся, на это внимания не обратил. Просто потому, что почувствовал, как волосы на его голове становятся дыбом, по спине пробегает нехороший холодок, а затылок уже почти чувствует дульный срез «инструмента» палача.

— Саш, ты что?.. — выдал он негромко. — Это же… Измена…

Протащить целую батарею готовых к применению гаубиц в Петербург… это было выше понимания Бекендорфа. Сюрреализм какой-то!