Лезвие Эры (СИ)

За завтраком женщина не раз пыталась раззадорить девочку, то щипая за бок, то растрепывая ей волосы. На эти заигрывания девочка отвечала лишь натянутой улыбкой и снова опускала глаза на клетчатую красно-белую скатерть. «Такая новая, красивая… Как будет нехорошо, если пролить на неё кофе», — думала девочка и сама удивлялась, насколько бессмысленны и непоследовательны её мысли. От чего же такая тоска вдруг? Вчера готовилась умереть, но всё обошлось… Где запропастилась радость каждому мигу спасенной жизни? Эра неожиданно для самой себя клюнула носом в стол. Всё-таки утренняя бодрость оказалась обманчивой. Хорошо, что Инна ничего не заметила.

«Булки-то совсем сухие! Хорошо бы жить поближе к пекарне, каждое утро можно было бы есть свежие булочки… Говорят, горячий хлеб есть вредно, но я бы сейчас не отказалась от мягкой выпечки. Знаешь что, а не испечь ли мне пирог? Сегодня у меня как раз выходной», — говорила женщина с набитым ртом, на обоих уголках губ повисли крошки от булочек.

Эра снова резко уронила голову на грудь. Утренние сумерки рассеивались, а дремота всё плотнее окутывала девочку.

— Не выспалась? — удивилась Инна.

— Выспалась, просто не до конца проснулась. Умыться надо, — сухо ответила девочка.

Оставив недопитым кофе, она поднялась со стула и прямиком направилась в ванную комнату. Несколько раз плеснула себе в лицо холодной водой, девочке показалось, что смыть наплывающий сон удалось. Однако отражение в зеркале говорило об обратном. Белки глаз были такими воспаленными, будто Эра не спала несколько ночей подряд. Под нижними веками набрякли темные круги. Даже после умывания кожа блестела от жира и имела нездоровый сероватый цвет. «Не начать ли и в правду пользоваться косметикой?» — думала Эра, протирая зеркало от мелких брызг зубной пасты и слюны.

Пока мама копошилась на кухне, девочка оделась в своей комнате. Чувствуя, что опаздывает, она то и дело суетливо поглядывала на настенные часы и тут же забывала, сколько осталось времени до автобуса. «До вечера, мам!» — крикнула Эра, выбегая в прихожую, и к своему удивлению наткнулась на Инну. Женщина стояла перед зеркалом в прихожей, торопливо застегивая пальто:

— Я тебя провожу до школы. Хорошо?

Эра растеряно кивнула.

— Пойдем пешком? — спросила она.

— Боишься, что опоздаешь на занятия?

— Если пойдем быстро, то не опоздаю… А ты сама куда собралась?

Окутывая шею шарфом, женщина повернулась к девочке спиной, а затем снова посмотрела на неё и улыбнулась:

— Просто хочу тебя проводить, прогуляться с тобой.

Эра не была против. Она знала, что маме будет так спокойнее.

Утро, показалось девочке более холодным, чем прошлая ночь. Ветра налетали не так часто, но каждый порыв был сильным. Яростно трепал воротник пальто, взъерошивал волосы и, проникая в уши, свистел там нервной болью. Даже в свете первых лучей солнца двор выглядел мрачнее и угрюмее, чем детская площадка на отшибе города.

Мама и дочь шли рядом, очень близко, иногда даже сталкивались плечами, но не говорили друг другу ни слова. Эра время от времени поглядывала на Инну — та внешне выглядела спокойной, даже слегка веселой.

«Неужели её ни капельки не беспокоит всё это молчание?» — немного раздосадовалась девочка. Эре казалось, что события последних дней сделали расщелину между ней и матерью ещё глубже. Они не то чтобы совсем перестали общаться, но их беседы приобрели символический характер.

Неужели мама не замечает этого? Как вообще можно это терпеть, да ещё и быть в неплохом расположении духа?

И вдруг она поняла: всё это будет продолжаться до тех пор, пока между ними всё снова не станет ясно. Пока в воздухе висят недомолвки, мучительное молчание будет продолжаться. Именно все эти тайны препятствуют им.

— Мама, — собравшись с духом, сказала Эра, когда они спускались вниз по пустынной улице. Инна с готовностью перевела на неё вопросительный взгляд. Девочка почувствовала, как к её лицу приливает кровь, и отвернулась, опустив глаза на грязные подвальные окна жилого дома, расположенные на одном уровне с тротуаром.

— Ты думаешь, я влюблена в кого-то? — спросила она.

Женщина хмыкнула.

— Думала, но потом поняла, что дело совсем не в этом. Ты не похожа на влюбленную, — наконец ответила мама.

Сердце девочки сжалось. Неужели сейчас придется всё рассказать?

— А о чем же ты тогда думаешь?

— Думаю о том, что с тобой происходит.

Эра сбавила шаг.

— И что же?

— Я думаю, что ты сама об этом не знаешь и постоянно спрашиваешь себя: «Почему всё меняется?» Ты, должно быть, постоянно думаешь только об одном, кто ты сейчас: прежняя Ты или уже совсем не Ты…

Девочка взглянула на Инну. Как она была права. Как много она знает о ней, не зная ничего.

— Ну, так я или уже не я? — с какой-то глупой надеждой спросила девочка.

Минуту назад она хотела поведать матери тайну, а теперь сама надеялась услышать от неё ответ.

Женщина взяла девочку за руку. Её ладонь оказалась удивительно теплой.

— Ты просто меняешься, а это всегда болезненный процесс.

— А почему я меняюсь?