Лезвие. Книга 1. Последнее Рождество (СИ)

Гермиона клялась и божилась, что никогда, ни сном ни духом ничего насчет них не говорила Джинни Уизли. Снейп был уверен, что это правда. Но кто знает этих девчонок? Может быть, она вела какой-нибудь дневник, а наглая рыжая бестия прочитала? А может быть, говорила что-то во сне, а та подслушала. Может, вообще шпионила - если ей хватало совести смотреть за сексом подруги и брата, превращенного зельем в преподавателя, то что мешало проследить, позаимствовав у Поттера мантию-неведимку?!

Она провоцирует его так, как будто что-то знает. Или... он так воспринимает, потому что знает сам. В любом случае, если этот странный разговор продлится еще хотя бы минуту, он ее своими руками придушит.

Или хотя бы шибанет Сектумсемпрой, как ее чертова братца-потрахуна.

- Пошла. Отсюда. Вон, — отчеканил Северус.

Сдержаться. Не наорать. Не схватиться за волшебную палочку. Ты директор. Профессор. Преподаватель. Шпион Ее Величества, то есть Его Темного Величайшества Волдеморта и Его Умнейшества-Стратегейшества Дамблдора... А это просто наглая рыжая девица, которая даже недалекого Поттера так достала, что предпочел отправиться на верную смерть в компании остолопа Уизли, но не его сестрицы!

- Простите? - уточнила она, невинно-елейным голоском, к которому прилагалось хлопанье глазками.

Тьфу ты, мать твою. Нет, сдержаться здесь невозможно.

- ВОН ОТСЮДА, УИЗЛИ!!!! И ЧТОБЫ Я ТЕБЯ БОЛЬШЕ НЕ ВИДЕЛ!

Все-таки наорал. Но на Уизли это произвело вовсе не пугающий эффект - напротив, девчонка выглядела так, будто одержала победу в схватке.

- Не дождетесь, профессор, — ухмыльнулась она, подтверждая его ощущение. — Сейчас я, конечно, уйду, но знайте: я слежу за Вами и всегда буду следить. Власть тирана долго не длится. Если бы Вы уделяли истории магии столько, сколько зельям и вашему Волдеморту, знали бы об этом сами. Справедливость восторжествует, и для Упивающихся Смертью придет Судный День. Вы за всё ответите, и за это — в том числе.

Она победоносно улыбнулась ему в лицо, развернулась и медленно, уверенно прошла к двери, вскоре скрывшись за ней. И опять в этой фразе, в этой вальяжной поступи было что-то неуловимо-женское, что-то опасное, дерзкое и почему-то очень неприятное ему лично.

Северус сжал голову руками. Новый учебный год только-только начался, а он уже срывается. Гермиона будет им недовольна. Может быть, ей вообще не рассказывать об этом... первом опыте взаимодействия с девчонкой Уизли? Однако, какая кошмарная девка. Какой характер! Да тут не то, что Поттер не сдюжит - тут и Волдеморт подавится. Может, правда, доставить ее к нему, и пусть сам мучается, раз напросился?

Снейп покачал головой. Нет, нет, нельзя. Девчонку надо защитить. В конце концов, такая уж у него карма - всю жизнь подчищать за дурными гриффиндорцами и спасать им жизни. Такова его расплата за то, что когда-то не спас самые главные жизни, те самые.

Как он доведет свое дело до конца, если срывается уже сейчас? Нет, так нельзя. Тем более - из-за провокации какой-то девки, намекающей на то, что он спит со студентками.

Взять себя в руки. Срочно. Пережить очередной школьный день — и скорее к ней, к Гермионе, к умной, рассудительной, понимающей и родной, за мнимую каменную стену и как можно дальше отсюда.

И неважно, что она бы сейчас как раз училась на седьмом курсе. Это не имеет никакого значения. Уж во всяком случае - это не собачье дело никакой Джинни Уизли, что бы она там о себе ни думала.

________________________________________________________________________________________________

Её кожа была раскаленной, как жар адского пламени, способный растопить весь холод мира. Её кровь была сладкой и дурманящей, она сводила его с ума своей бесконечностью и живостью. Он запускал ногти в её молочно-белую кожу, водил пальцами по её спине, стараясь как можно сильнее внедриться в нее. Ей нравилась та боль, которую он ей причинял, она стонала и выгибалась под ним, чтобы усилить эффект, она впивалась зубами в его шею, оставляя на нем свои следы. Она хохотала, как безумная, когда он яростно двигался в ней, почти разрывая на части, впивалась в его волосы, когда он кусал её затвердевшие соски до крови. Она отдавалась ему с огромным жаром, который был тем сильнее, чем яростнее он её брал.