Лезвие ножа

Прошло уже больше пяти минут, как гости покинули нас, а я все сидела за столом и старалась разобраться в своих внутренних ощущениях. Было страшно, потому как в душе была пустота. Ни плохая, ни хорошая. Просто было… никак. Даже апатией не назовешь… Это и пугало больше всего. Ведь я знала, что это — предвестник самого настоящего нервного срыва.

Бензин около взрывчатки уже разлили. Осталось кинуть спичку…

Потянувшись к бутылке красного вина, я налила себе полный бокал и решила либо погрустить, либо порадоваться. Хоть что-то! Рядом сидел Макс и, потягивая свой виски, раздумывал о чем-то и ждал… меня. Видимо, когда я решусь начать беседу.

— Как мне к этому всему относиться? — внезапно спросила, допивая последние капли и снова наполняя бокал.

Варл долго молчал и я было подумала, что не понял, о чем я спрашиваю, когда он вдруг уверенно заявил:

— Не знаю. Только тебе решать. Тут нет «правильного» варианта.

— Я вот ничего не чувствую. Вообще. Представляешь? — честно призналась я и, немного пригубив терпкого напитка, решила рассказать все: — Для меня эта встреча с родителями прошла как один миг. Я ничего не поняла и тут же узнала много нового. Ха! На что я рассчитывала вообще, когда сбегала из дома?!

— Ты, как и любой ребенок, родители которого его не дооценивают, хотела получить хоть немного внимания и тепла… — я ощутила, как Макс повернулся ко мне и теперь рассматривал мой профиль. Голос его казался расслабленным и обволакивающим. Но было там что-то еще. Очень похожее на тревогу. — Логично, что в данный момент где-то внутри тебя начинает созревать ненависть…

— Нет! — перебила его я и быстро заговорила: — Какая ненависть? О чем ты? Я всегда буду любить их, потому что они дали мне жизнь, а сестра — вторая моя частичка, но понимание происходящего появилось… Знаешь, ведь когда мы появляемся на свет, то воспринимаем реальность такой, какая она есть. Если мама говорит, что «дерево» — это дерево, то второго не дано! — тут я решилась повернуться к нему и заглянуть прямо в глаза: — Только после встречи с тобой я поняла, что моя жизнь была… неправильной. Что-то шло в ней не так. Пожалуй, мне нужно подумать о наших дальнейших отношениях с родителями в более вменяемом состоянии… Давай поговорим о чем-то другом?

Варл хитро улыбнулся, медленно встав со своего места, подошел к моему и нагло занял его. Предварительно посадив меня к себе на колени. Его руки жадно изучали мое тело, гладили талию, задевали почти обнаженную грудь… пока язык вел линию от самой ключицы до щекотного места за ушком. Макс закусил мочку и просипел мне в ухо:

— О чем это, интересно?

Хотелось отдаться моменту и я была уверена, что мужчина поможет мне переступить эту опасную грань апатии и отдалит от пучины внутренних сомнений, пожирающих душу, но оставался один вопрос, который не давал мне спокойно дышать.

— Кирилл… — только и сказала я, но этого хватило, чтобы Варл на минуту замер. А затем с двойным рвением начал соблазнять мое тело, медленно пробираясь под платье.

— Что «Кирилл»? Ты всегда вспоминаешь о нем, когда я собираюсь заниматься с тобой любовью? — это было сказано нервно, но все равно с сарказмом. Тяжело было сдержать улыбку от того, как он назвал наш секс. Кажется, раньше он употреблял термин «трахаемся».

— Он правда умер? Что случилось? — попытавшись немного отстраниться, я ощутила, как плотно от впился в мои бедра своими пальцами. Ласки стали более настойчивыми и нетерпеливыми. Мне даже показалось, что он всеми правдами и неправдами старается избежать опасного разговора. Только мой немного через чур очерствевший голос заставил его перестать: — Мне это важно!

Варл прорычал что-то нечленораздельное, и мне удалось распознать только парочку очень крепких словечек. Только после этого, он ответил обманчиво спокойно:

— Он умер в тюрьме, спустя пару дней заключения. Я к этому не причастен, но смерть какая-то странная… — остаток предложения вышел слишком задумчивым, но муж быстро встряхнулся и, уставившись в мое лицо, злобно спросил: — Это все? Мы можем продолжить?

И тут в моей голове начался какой-то сумасшедший мыслительный процесс. Я понимала, что все ниточки для главной разгадки у меня в руках, но никак не получалось их связать в правильном порядке. Мне срочно нужно было проговорить все идеи вслух:

— Ты сказал, что мы тут из-за странной смерти Кирилла, значит «великий любитель фейерверков» навредил ему, да?

Разгадка казалась очень простой, но никак не улавливалась в голове. Нужная мысль ускользала, а я лишь чувствовала, как с каждым вопросом, хватка Макса слабеет и слабеет.

— Но ведь Кирилл МОЙ близкий (хоть и в прошлом) человек, значит ли это, что цель — я?…

— Но почему цель — я, Макс? Ведь все происходило всегда вокруг твоего сына…

— Или нет… Ведь я всегда была рядом.

И тут все встало на свои места. Осознание реальности ударило и прошибло током все тело. Внезапно я ощутила себя слепой, которая впервые увидела мир вокруг и его краски… Реальные цвета!