Лезвие сна

Алан оглянулся и помахал ей рукой. Он знал, что Роланда отчасти права. Это дело полиции. Но законы логики не действовали в этом странном мире, который выглядел как обычный, но подчинялся другим правилам. В этом мире следовало доверять только собственной интуиции, а интуиция подсказывала, что времени у них совсем немного.

— Это далеко? — спросил он у Козетты. Дикарка помотала головой и ускорила шаги. Алан взял Марису за руку, стараясь не отставать.

— Спасибо, — сказал он. — За то, что пошла со мной, и за всё остальное.

— Я была бы сильно разочарована, если бы ты не оставался преданным своим друзьям.

Алан не был уверен в своей преданности Изабель. Та девушка, которую он встретил на острове, была скорее незнакомкой, чем давней подругой. Его преданность предназначалась той Изабель, которую он знал когда-то давно. И еще призракам из воспоминаний, от которых невозможно было избавиться.

IV

Изабель не могла поднять глаза на Джона. Она подошла к рабочему столу и стала завинчивать колпачки на тюбиках с краской. Важность его вопроса тяжелым грузом легла на ее плечи. Да, Рашкин чудовище, но всё же...

Если он не умрет, погибнем все мы.

Закрытые тюбики выстроились в аккуратный ряд, Изабель подошла к мольберту, подняла брошенную на пол кисть. Незаконченная картина приковывала ее внимание, словно ангел мщения требовал продолжения работы. Но это решение оказалось неверным. Нельзя ожидать, что кто-то другой исправит твои ошибки после того, как ты притворилась, словно проблемы не существует.

Всё дело в том, что она слишком хорошо научилась отрицать очевидное.

Изабель взяла жестянку с растворителем, сняла крышку, плеснула немного жидкости в стеклянную банку, опустила туда кисть; потом сделала несколько круговых движений и сосредоточенно следила за разводами остатков краски. Казалось, это занятие полностью поглотило всё ее внимание.

— Изабель, — негромко окликнул ее Джон.

Она всё еще не могла взглянуть ему в глаза. Мягкое сочувствие в его голосе угнетало сильнее, чем гнев. Если бы он кричал на нее, ей было бы легче. Сострадание казалось непереносимым.

Изабель перевела взгляд на ангела. Изображение ангела мщения останется незаконченным. Его миссию ей придется взять на себя.

— Я совсем запуталась, — заговорила она. — Что из речей Рашкина правда, а что — ложь? Он сказал, что ты ненастоящий. — Она наконец повернулась к Джону. — Он говорил, что я могу это исправить, если отдам тебе частицу себя.

Джон некоторое время молча обдумывал ее слова.

— Вероятно, мы все и всегда были настоящими, поскольку еще во время работы над картинами ты подарила нам свою любовь. Те существа, которые пришли через полотна Рашкина, были лишены любви, возможно, этим объясняется их злоба и нетерпеливость. Они жаждут того, что Рашкин не в силах им дать, того, что ты подарила нам, даже не подозревая об этом.

— А те, остальные, которым удалось выжить, они думают так же? — спросила Изабель. — Никто из них никогда не заговаривал со мной на эту тему, а в последние годы они меня избегали, даже те, кого я считала своими друзьями.

Джон неопределенно пожал плечами:

— Козетта жаждет получить красную птицу. Она считает, что только тогда станет настоящей.

— Красную птицу?

— Кровь и способность видеть сны.

— Разве это необходимо, чтобы считать себя настоящим? — спросила Изабель. — Это ведь не имеет никакого значения.

— Только делает нас немного другими, — согласился Джон.

— И всё же я вряд ли смогу убить Рашкина, — со вздохом произнесла Изабель. — Если бы он напал на меня или хотя бы угрожал... Прости меня, Джон. Этого мне не дано.

— Тогда хотя бы покинь это место, — попросил Джон. — Сделай это ради меня, и тогда ты сможешь принять решение в другой обстановке, где на тебя не будет давить присутствие Рашкина.

Изабель взглянула на открытую дверь:

— Ты хочешь сказать, что мы можем просто уйти отсюда?

— Рашкин утверждает, что ты не выйдешь из комнаты, но не потому, что дверь заперта, а потому, что он этого не хочет. Он уверен, что ты будешь продолжать вызывать нас из прошлого ради удовлетворения его потребностей. Ты отказалась, но... — Джон взглядом указал на незаконченное полотно на мольберте, — минуту назад он уверял меня, что всегда побеждает.

Изабель покачала головой:

— Только не в данном случае. — Она подошла к мольберту и сняла с него холст. — На этот раз я не подчинюсь.

— И что ты собираешься делать? — раздался знакомый голос из-за спины Джона. — Каким будет твой бунт?

Изабель и Джон резко повернулись и в холле за дверью увидели прислонившегося к стене Рашкина. В одной руке он держал картину, выполненную совершенным дилетантом, — полотну не хватало ни глубины композиции, ни насыщенности цветовой гаммы. В другой руке у него был нож, направленный острием в холст. Изабель посмотрела на Джона и увидела, что его лицо стало пепельно-серым. Рашкин тоже заметил его реакцию и улыбнулся.

— Мне совершенно необходимо восстановить силы, — обратился он к Джону. — Но я могу еще немного потерпеть, если ты убедишь ее завершить начатую работу.