Лезвие сна

Всё началось с нападения на подругу Изабель, Рашель. Джон выследил ее обидчиков, желая только узнать, почему они решились на подобное преступление. Они только посмеялись в ответ. А потом один из подонков посоветовал ему убираться в резервацию и не совать нос в чужие дела, иначе они навсегда заткнут ему рот.

Они не знали, с кем имеют дело. Им было не по силам справиться с ним. Джон не собирался их убивать, но когда это случилось, он успокоил себя мыслью, что негодяи понесли справедливое наказание.

Но это было только начало. Тогда Джон поклялся себе, что никогда не станет убивать людей, а посвятит свою жизнь защите ньюменов Изабель. Но в ту ночь, когда сгорел дом на острове, а вместе с ним в пламени пожара погибли десятки невинных созданий, он объявил войну Рашкину. Джон выслеживал и уничтожал его ньюменов до тех пор, пока Рашкин не убрался из страны. Он добился своей цели. На этом война должна была закончиться. Но Рашкин вернулся со своими немногочисленными помощниками, и убийства возобновились.

— Ну теперь-то всё кончено? — спросил Джон, обращаясь к мертвому телу.

Чудовище погибло. Неважно, кем оно было — создателем или ньюменом, всё кончено. Но застывший взгляд одного из тел был направлен прямо на Джона, он выражал неприкрытую насмешку.

«Ты победил», — говорили мертвые глаза, но это означало и то, что Джон снова всё потерял.

Он закрыл глаза и представил себе лицо Изабель, стараясь избавиться от страшных воспоминаний о бесконечных убийствах, о двух трупах в разгромленной мастерской. Джон мысленно повторил слова, которые сказал Изабель, но она не смогла их услышать.

Мы всегда были друзьями, Иззи. Никто не сможет разрушить нашей дружбы, даже ты сама.

Но между ними всё еще лежала его ложь. Правда — его единственное богатство, но даже одна ложь способна превратить его в прах подозрений. А он обманывал не один раз. Каждый раз, когда расспросы Изабель становились слишком настойчивыми, когда не помогала смена темы разговора, он прибегал к обману. Он не убивал обидчиков Рашель. Он жил в Ньюфорде с теткой. Она не доверяла белым девушкам. Одна ложь легко переходила в следующую.

Если бы его спросили, о чем он сожалеет больше всего, Джон назвал бы обман. Обман и гордость, которая удерживала его вдали от Изабель, не позволяла подойти к ней, когда Изабель так нуждалась в его поддержке, когда он мог предотвратить многие несчастья. Если бы он был там в страшную ночь пожара...

Вспомнились слова Рашкина, произнесенные незадолго до смерти: Всё имеет свою цену.

Джон наконец-то сдержал клятву, данную много лет назад, в ту ночь, когда пламя на острове Рен убило его братьев и сестер. Он положил конец угрозам Рашкина. Но он снова лишился Изабель.

Джон открыл глаза и посмотрел на труп.

— Ты прав, — горько произнес он. — Я победил.

Рашкин мертв. Ньюменам Изабель ничто не угрожает. Но разделить радость победы он может только с пылью и пеплом воспоминаний.

Джон позволил унестись остаткам сна и вернулся в опустевший мир, куда вызвала его Изабель много лет назад.

Центральную часть картины занимают две женские фигуры, взявшиеся за руки.

Небрежно причесанная охапка золотисто-рыжих волос рассыпается по плечам молодой женщины, стоящей справа. Серьезный взгляд ее серых глаз устремлен на подругу, голова немного склонилась набок, легкая улыбка подчеркивает полноту нижней губы. Нос кажется крупноватым для ее лица, уши немного оттопырены, но в целом она поражает яркой красотой и привлекательностью. На ее джинсы нашиты разноцветные заплаты, поверх короткой футболки со шнуровкой наброшена украшенная яркими шарфами куртка. В свободной руке девушка держит книгу в твердой обложке. В книгу вложена авторучка, чтобы отмечать нужные места.

Молодая девушка слева ниже ростом, она кажется тенью своей подруги из-за темных волос и черной одежды, популярной среди представителей богемы — черные джинсы, футболка, свитер и шарф. Она тоже улыбается, но взгляд ее темных глаз обращен прямо на зрителя. Маленькая кисточка заложена за изящное ушко, в свободной руке — коробка с акварельными красками и свернутый в трубочку альбом для эскизов, листы которого стали волнистыми после того, как высохли многочисленные наброски.

Женщины стоят на холме над озером, вокруг расстилаются луга, изобилующие зарослями золотистых рододендронов и диких астр. В целом пейзаж на заднем плане едва обозначен. Он словно подернут туманной дымкой, придающей ему легкую загадочность, которой противопоставлены тщательно прорисованные фигуры двух женщин. Но не это главное. Мастерски используя преломление света наряду с техникой легких мазков, особенно ярко проявляющейся в изображении фигур, художник соединил персонажей в одно целое с пейзажем на заднем плане.