Лезвие сна

Иззи попыталась сдержать смех, но не смогла.

— Я понимаю, — улыбнулся в ответ Джон. — Большинство полагает, что тотемами могут быть орлы, волки или медведи, но в каждом существе есть что-то хорошее, и мы гордимся принадлежностью к клану черной утки или лягушки. Или гагары.

— На самом деле, это очень красивая птица, — согласилась Иззи, познакомившаяся с этими пернатыми еще в то время, когда жила на ферме острова Рен. — А Монг — хорошее имя для нее, оно звучит не так глупо.

— Для моего народа гагара олицетворяет преданность, но никак не глупость. Но я не могу быть объективным в этом вопросе.

— Хочешь, я буду называть тебя не Джоном, а Мизауном?

— Не стоит, Джон вполне подойдет.

— Твое настоящее имя тоже звучит прекрасно.

— Так же как и Изабель.

— Но оно ничего не означает, — возразила Иззи, внезапно покраснев.

— Это не так. Твое имя происходит от Елизаветы, что означает «посвященная Богу».

Иззи недовольно поморщилась.

— Ну, если ты не религиозна, — продолжал Джон, — тогда считай, что ты связана с высшими силами, наблюдающими за нашим миром. В этом нет ничего плохого.

Иззи недовольно тряхнула головой.

— И еще имя Изабель связано с именем Иза, что означает «с железной волей».

— Грандиозно, — поразилась Иззи. — Но именно железной воли мне очень не хватает. — Разговор об именах напомнил ей о предыдущей встрече. — А откуда ты узнал, как меня зовут?

— Я кого-то спросил, уже не помню, кого именно. Ну вот всё и объяснилось.

В этот момент официантка принесла заказ, и разговор перешел на другую тему. Иззи чувствовала себя немного неловко оттого, что она ела, а Джон только потягивал свой кофе. Но он снова заверил ее, что не голоден, и девушка успокоилась. К тому времени Иззи здорово проголодалась. За весь день она съела только булочку по пути на занятия в университет.

— О чем ты говорила вчера вечером? — спросил Джон, как только Иззи закончила есть. — О каком неподходящем времени для знакомства?

Иззи внимательно посмотрела на своего собеседника:

— Ты и в самом деле не знаешь, о чем шла речь?

Джон только покачал головой, и она рассказала ему о нападении на Рашель.

— Удивительно, что ты ничего не слышал об этом случае, — сказала она в заключение. — Все газеты писали о происшествии, и все вокруг обсуждали эту тему.

— До вчерашнего вечера меня не было в городе, — ответил Джон.

— Разве не ужасно то, что произошло с Рашель? Вот почему ты так напугал меня, когда появился из темноты. Я совершенно не видела твоего лица и не знала, что подумать.

— Это несправедливо, — произнес Джон.

В первый момент Иззи показалось, что он имеет в виду вечер их встречи, но, прежде чем она успела открыть рот, чтобы заверить, что он просто неправильно выбрал время, Джон снова заговорил:

— Самое страшное — это лишить мужчину или женщину права сделать собственный выбор. Без свободы воли мы — ничто. Рабы. Вещи, и ничего более.

— Я согласна, — сказала Иззи. — Да и кто бы мог возразить? Но...

— Но что?

— А что ты скажешь об охоте на животных? Ведь это древний обычай твоего народа. Но сами животные, будь у них выбор, не согласились бы на смерть.

— Нет, — улыбнулся Джон. — Но давным-давно мы заключили договор с обитателями лесов. Мы берем только самое необходимое, и ничего сверх этого. И мы делаем это с уважением. Мы не боимся предстать перед духами своих жертв, когда настанет время всем вместе собраться в Эпангишимуке.

— Где-где?

— В обители духов далеко на западе, куда все мы уходим, когда колесо нашей жизни сделает последний оборот. — В его глазах снова мелькнуло веселье, но на этот раз в нем ощущался оттенок насмешки. — Ты наверняка слышала об этом — «счастливые охотничьи угодья».

— Догадываюсь, что тебе до смерти надоели бесконечные разговоры о вашей культуре с людьми, которые ничего в ней не понимают.

— Не совсем. У нас нет исключительного права на духовную просвещенность, да и многие из наших соплеменников не придерживаются древних обычаев, но, по-моему, наше отношение к окружающей природе может научить остальных жить в гармонии со своей землей. Не стоит забывать, что мы тоже далеки от совершенства. Наши люди медленнее представителей других народов приспосабливаются к тесным городам. Но мы не были ни кровожадными язычниками, какими нас представляли первые европейцы, пришедшие на наши земли, ни благородными дикарями. Мы были просто народом, со своими обычаями и верой, не больше, но и не меньше.

— Хотелось бы, чтобы другие люди тоже так думали, — сказала Иззи. — Тогда несчастье, постигшее Рашель, никогда бы не произошло.

— Те, кто на нее напал, получат по заслугам, — заверил ее Джон. — Это я могу тебе обещать.

В нем что-то изменилось. Ожесточившееся лицо и угрюмые нотки, прозвучавшие в голосе, так испугали Иззи, что она едва смогла сдержать дрожь. В тот момент казалось, что Джон ее не замечает. Он устремил взгляд в невидимую даль, словно наблюдая за актом возмездия.

— Совершив преступление, — продолжал Джон, — они вступили на тропу, где кара неминуема.