Лезвие страха

Впрочем, бывали и исключения. К примеру, госпожа Виктория Пита. Госпожа Виктория прибыла откуда-то с юга, то ли из Маэнны, то ли из самого Данлона, слухи ходили разные. Сначала старожилы квартала к своему неудовольствию узнали, что Виктория купила старый дом у вдовы торговца фарфором Джозефа, причем вдова, в силу тяжелой болезни несколько лет не встававшая со смертного одра, и ходившая под себя кровью, вдруг ожила, и тут же принялась по своему обыкновению драть за патлы кухарок. Затем госпожа Ви, как прозвали ее жители квартала, откупила лавочку ювелира Зана, и открыла там торговлю цветами, торговлю столь успешную, что вскоре потекли к ней заказы со всего огромного Вивлена, и даже из предместий. В какой-то момент брюзгливые снобы из роскошных особняков Кремневого Квартала вдруг узнали, что их жены и дочери просто обожают проводить время в обществе этой милой и обходительной дамы. А вскоре, при встречах с Викторией уже раскланивался, улыбаясь беззубым ртом, сам старейшина квартала, невозмутимый и непробиваемый столетний Лаим «Лис» Боргоф.

Душным летним вечером шестого дня месяца Поклонения в цветочную лавочку госпожи Ви заглянула смешливая Лилин, служанка скульптора Бордусса Борвусса. У порога ее встретила Джина, полноватая дочь приказчика Пруста. Джина за небольшую плату помогала госпоже Виктории в торговле, а кроме того она безумно любила цветы. Особенно экзотические, белоснежные душистые купаллы и фиолетовые, с большими белыми и черными крапинами артиды, обладающие необычайно тонким ароматом и безумно дорогие.

Увидев издалека приближающуюся Лилин, Джина собрала букет из темно-синих фиалок и изумрудных аспримиусов и вышла на порог. Какой бы ни была любовь к цветам, оставаться долго в благоухающей лавке Джина не могла. Да и любой посетитель, рискнувший в жаркий день окунуться в мощную атмосферу необычайных ароматов, через некоторое время бледнел, и стремился выйти на воздух. Поэтому малую часть цветов Джина всегда держала в специальном маленьком бассейне перед входом в лавку, прямо на площади. Впрочем, недостатка в клиентах лавочка госпожи Ви никогда не испытывала, и большую часть особо нежных и дорогих цветов разбирали слуги господ, задолго до того, как солнце освещало шпиль Храма Святого Джунбы-Мученника.

В знак приветствия Лилин щелкнула подругу по носу и рассмеялась. Джина улыбнулась в ответ и аккуратно уложила фиалки в корзинку.

— Твой хозяин по-прежнему не может творить, пока не вдохнет аромат фиалок?

Лилин тряхнула копной рыжих волос и захихикала.

— Этот дурак получил очередной заказ из замка. Снова весь дом ходуном, все копают, клепают, шумят…

Джина предложила подруге присесть и поинтересовалась:

— И что же на этот раз? Опять портрет старого канцлера?

— Да, ты представляешь, милая… Он же полная бездарность! Столько лет лепил всякую чушь, не заработал и медного кольца, только наследство покойного маркиза спускал. У нас полный двор козлорогих чудовищ и безруких нимф, уже ставить было некуда, часть соседям раздали, так те их в реку посбрасывали, от Джайллара подальше…

А как старый канцлер помер, упокойся его душа у ног Иллара, так заказы пошли один за другим. Каждый дворянин желает у себя в спальне бюст канцлера иметь. Говорят… — Лилин нагнулась к подруге и зашептала ей на ухо, — говорят, сам Император указ издал, у кого из баронов не будет в спальне бюста покойного канцлера, того сразу за ноги к оленям, и по площади, чтоб знал впредь. А имущество того барона раздадут пахарям. Так вот…

Джина с улыбкой отмахнулась.

— Не говори ерунды, сорока… Лучше скажи, как у тебя с Миртой?

Лилин вдруг густо покраснела и смущенно обнажила плечо. На плече красовался здоровенный багровый рубец.

— Вот! — Лилин с гордостью ткнула пальцем в рубец. — Видала? Это он кнутом, и еще… За груди тискал. И цепочку подарил. — Девушка поправила на плече накидку и показала Джине тонкую бронзовую цепочку с зеленцой. — Наверное, скоро поженимся!

Джина, сморщив очаровательный носик, оглядела рубец и произнесла:

— Ну, и Иллар вам в помощь…

— Ну, а ты уже когда женихом обзаведешься? — Лилин прижала цепочку к груди и уставилась на подругу большими зелеными глазами, — вот, я слышала Кукус к вам зачастил, парень он что надо, у самого придворного ювелира в подмастерьях ходит.

Джина протянула руку и расправила спутавшиеся стебли алой пиддии.

— А зачем? Мне и с госпожой неплохо. Не хочу, чтобы меня кнутом хлестали, даже из большой любви.

— Эх ты. Дождешься, что папаша Пруст отдаст тебя какому-нибудь старику за десять серебряных колец…

— Не отдаст. Госпожа Ви пообещала, что сама мне жениха найдет. Доброго и умного.

— Да… — Лилин с завистью посмотрела на подругу, — госпожа у тебя хорошая. Не то, что мой. Фиалок нанюхается, весь в глине вымажется, как болотный боров… То палкой побьет, то рогатой жабой кричать заставит. И мальчиков ему каждую ночь водят. А вдруг Истребители Зла прознают, сохрани нас Иллар… Вот поженимся с Миртой, и пойду к нему жить. Он меня в обиду не даст.