Лезвие вечности

На столе перед Слейдом выстроились египетские приобретения Кострова — статуэтки из вулканического камня, инкрустированные цветным стеклом, миниатюрные бронзовые модели парусных лодок, фигурки фантастических животных из слоновой кости, отделанные голубым фаянсом. Слейд брал в руки то один, то другой предмет, не особенно прислушиваясь к рекламным трелям Михаила Игнатьевича.

Наконец он остановился на статуэтке из яшмы с вкраплениями ляпис-лазури, изображающей бога Осириса.

— Сколько вы хотите за это?

Костров рассчитывал продать Осириса максимум долларов за двести, поэтому в соответствии с идеей о прибавлении нулей без колебаний заявил:

— Две тысячи.

Слейд немедленно полез в карман и вручил ошеломленному Кострову две тысячи долларов сотенными.

— Небольшие суммы у меня всегда с собой, — спокойно пояснил он.

У Михаила Игнатьевича перехватило дыхание. Этот Мищенко может сделать его богачом… Но уже следующая фраза Слейда оказалась для Кострова ушатом холодной воды.

— К сожалению, в вашей коллекции меня больше ничто не привлекает. Это все, что у вас есть?

— Да… Постойте… Нет, не все, — Костров вспомнил о стилете, — есть еще одна очаровательная вещица, но она у моего друга.

— Что за вещица?

— Бронзовый стилет изумительной работы.

— Гм… А как бы взглянуть на него?

— Нет ничего проще. — Костров взялся за телефон, набрал номер Левандовского, но никто не ответил. Михаил Игнатьевич посмотрел на часы — А, понятно, он в институте… Да нет, скорее уже направляется домой. Если мы поедем к нему сейчас, наверняка застанем.

Слейд склонил голову набок, будто взвешивая, стоит ли тратить время на один-единственный, неизвестно какой предмет.

— Ну хорошо, поедем… Правда, у меня на сегодня намечена встреча… Да ладно, не так это важно. Далеко живет ваш друг?

— Совсем близко. Могу отвезти вас на моей машине, если вы устали за рулем.

— Напротив, я за рулем отдыхаю. Так что с удовольствием сам нас обоих доставлю, а потом сразу на мою встречу — может, успею. Стоп, нет — как вы обратно тогда доберетесь? Любезность требует вернуть вас домой.

— Не беспокойтесь, я доеду и на такси.

— Да? Вот и отлично.

На «опеле» Слейда они подъехали к дому Левандовского.

— Подождите меня, — попросил Костров. — Если он успел вернуться, я принесу вещь.

Слейд не возражал, чем немало обрадовал Кострова, ведь Михаилу Игнатьевичу хотелось без посторонних поговорить о цене стилета.

Левандовский оказался дома, но, похоже, не очень обрадовался приходу приятеля.

— Привет, — буркнул он и пошел в глубь квартиры. — Чаю выпьешь?

— Спасибо, Илья, тороплюсь. Я за стилетом… Ну и узнать, что ты о нем выяснил.

— Немало выяснил, — произнес Левандовский, поворачиваясь к Кострову. — Значит, сорок фунтов, а?

— Да, а что?

— А то, что страховая стоимость аналога, хранящегося в Египетском археологическом музее, — пятьдесят тысяч долларов…

— С ума сойти, — опешил Костров.

— И это не главное. Стилет представляет огромную научную ценность. Вообрази: внутри находится второе лезвие, покрытое иероглифами, да не простыми. Мне удалось частично расшифровать криптограмму — речь там идет о каком-то открытии ученых Древнего Египта. А может, оно и заимствовано у более древней культуры. Когда текст будет прочитан полностью, в наших исторических… воззрениях может кое-что измениться… А стилет, конечно, необходимо передать в музей.

— Разумеется, — поспешно согласился Костров. Его меньше всего волновали споры историков об уровне развития древнеегипетской науки, зато цифра — пятьдесят тысяч — дразняще вспыхивала в сознании. А упомянутое Левандовским второе лезвие делало стилет презанятной игрушкой. Какую цену заломить? Восемьдесят тысяч? Сто?

— Вот, кстати, — продолжал он, — внизу в машине ждет специалист, сотрудник музея.

— А меня, — обиделся Левандовский, — уже недостаточно?

— Это мой хороший знакомый, я хотел просто показать ему… Но раз такое дело, я вместе с ним поеду в дирекцию, оформим дарственную.

Костров пока не думал о том, как станет выкручиваться впоследствии. Эту проблему он решит потом.

— А какой это музей? — полюбопытствовал египтолог.

— Музей… — Костров запнулся. — Илья, почему ты так мрачно глядишь, что случилось?

— Видишь ли… стилета у меня нет. Михаил Игнатьевич похолодел.

— Как нет?..

— Не беспокойся, все в порядке, — поспешил успокоить приятеля Левандовский. — Понимаешь, смысл криптограммы относится не к моей сфере. Грубо говоря, я в таких материях ноль. Поэтому я отдал стилет профессору Калужскому, чтобы он помог с расшифровкой и растолковал мне что к чему.

— Ну ты молодец! — воскликнул Костров. — Отдать музейную редкость невесть кому!

— Не невесть кому, — с некоторым раздражением сказал Левандовский. — Профессор Калужский — ученый от Бога и честнейший человек…

— А когда честнейший человек вернет стилет?

— По первому требованию.

— Считай, оно предъявлено.

Что ж, — вздохнул Левандовский. — Как угодно, я позвоню ему. Только жаль прерывать исследования.

— Угомонись. Ребята из музея исследуют наш стилет вдоль и поперек.