Лезвие власти (СИ)

Перед ним, на роскошной, покрытой алым барха­том софе, сидели лицом друг к другу обворожительной красоты юная девушка и темноволосый юноша, со смуглым заносчивым лицом. Они смотрели друг на друга, соприкоснувшись пальцами рук, словно не в силах отвести глаза. Аттон, на мгновенье замер, с поднятым для броска лезвием, но заметив, что влюбленные не обращают на него никакого внимания, вышел, бесшумно прикрыв за собой дверь. И сразу же, ворвавшись в соседние покои, с быстротой молнии убил седовласого вельможу, в ночном колпаке. Потом, прокравшись к фонтану, одним движе­нием свернул шею охраннику, и подхватив труп, оттащил его в покои к мертвому старику. Пробежав, словно, тень вдоль анфилады, Аттон попал в галерею, опоясывающую кольцом подножие башни. В конце галереи находились казармы гвардии, за ними — цейхгауз, дальше шли приемные залы и библиотеки, за ними находились покои самого Великого Герцога, и чле­нов его семьи. Нужный Аттону туннель начинался сразу за казармами, но попасть в него мож­но было и из покоев герцога. Аттон прикинул свое нынешнее местоположение, и вытащил меч.

58.

Дибо, спросонья хватая воздух открытым ртом, словно выброшенная на берег рыба, смотрел на Гайсера вытаращенными глазами.

— Святой отец, мы нашли его! Он переночевал в таверне «Сладкий сон» и утром ушел в направлении замка. Говночист из нижней прислуги клянется, что видел, как какой-то человек карабкался по отвесной стене у подножия Новой Башни. Он в зам­ке...

Гайсер ошарашено вращал желтыми глазами и вытирал со лба холодный пот.

— В замке, мать вашу... В замке... — Дибо напялил свой бесформенный клетчатый балахон и вытащил из под койки длинный рифдольский меч. Гайсер с ужасом уставился на оружие наем­ников. Всей Лаоре было известно, что рифдольские мечи не продавались, они передавались из поколения в поколение, и ложились в могилу вместе с последним из рода. Посторонний, прикоснувшийся к мечу наемника заслуживал немедленной смерти.

— Чего вытаращился, идиот! — Дибо пихнул Гайсера эфесом в зубы, — Где Ульер?

— Ульер у покоев Великого Герцога, святой отец.

— Всю гвардию... По всему замку... Обшарить каждую щель, заглянуть за каждую паутину...

— Господин! Коридоры, ведущие к покоям знати, запираются...

— Ломать! Вышибать двери своими тупыми головами!

В дверь постучали, и в проеме появилась голова гвардейца:

— Святой отец, полковник гвардии Роут просит вас немедленно подняться к покоям министра Двора...

Дибо с ненавистью посмотрел на гвардейца.

— Что там, во имя Иллара, с этим геморроидальным старцем?

— Он мертв. Святой отец... Как и гвардеец, охранявший покои...

— Я надеюсь, полковнику хватило ума перекрыть выходы?

— Полковник велел дожидаться вас, святой отец!

— Возвращайтесь назад, капрал. Передайте полковнику, пусть поднимает гвардию по тревоге. Проверить все покои и ни одну живую душу в коридоры не выпускать. Не хватало еще путаю­щихся под ногами господ. Я сам доложу герцогу о случившемся…

Дибо, оттолкнув Гайсера, выбежал на лестницу, и с необычной, для такого грузного человека скоростью, побежал наверх.

59.

Аттон добежал до конца коридора. Из скрытой ниши ему навстречу выскочил гвардеец с обнаженным клинком. Аттон, не целясь, метнул нож и отрешенно уставился на огромные замки, запирающие вход в тоннель. Сзади, со стороны казарм нарастал шум погони. Аттон знал, что ни одна, из имеющихся в его арсенале отмычек, к этим замкам не подойдет. Он глубоко вздохнул, восстанавливая дыхание, и прислушался к шуму погони. Потом вытащил из трупа свой нож и на всякий случай обшарил карманы убитого гвардейца. Ключей не было…

Аттон на мгновенье замер, оценивая свои шансы. Погоня приближалась. Он заглянул в нишу, где прятался стражник и обнаружил узкий проход, ведущий куда-то вверх. Проход заканчивался тупиком. Это была угловая комната в третьем ярусе восточной башни. Аттон с ходу, убирая оружие, запрыгнул на стену и, нащупывая паль­цами крошечные выступы, стал карабкаться вверх, туда, где через высокие овальные окна на него смотрели бесстрастные звезды. Повиснув на одной руке, он вытащил нож, и ударил руко­ятью в стекло. Раздался мелодичный звон. Аттон, подтянулся, но увидел лишь паутинку тре­щин. Изогнувшись змеей, он с ожесточением принялся колотить в упрямое стекло, пока не по­чувствовал, что рукоять ножа провалилась в пустоту. Разрезая пальцы, он вырвал кусок стекла, затем подтянулся, перевалился через край, и скользя по собственной крови, съехал на животе вниз.