Лезвие власти (СИ)

— Ну не за тысячу переходов... Барагма не так далеко от столицы Аведжии, как ты думаешь. Вот, только, в лес Санд-Карин давно никто не углубляется. Слишком много страхов и тайн таит в себе этот лес. А попали мы сюда через портал Баньши. Монахам Обители известно о суще­ствовании нескольких таких устройств.

— Портал? Баньши? Ты несешь чушь, монах. Я тебя не понимаю...

— Баньши покинули земли Лаоры задолго до того, как наши предки научились ловить рыбу в далекой Сельдяной Гавани, а предки аведжийцев только начинали сбиваться в стаи, для того, чтобы воровать у огров овец… Баньши оставили после себя несколько замков и других соору­жений. И Барагму, и Ганф, и Даймон тоже построили они. Гномы и гремлины, пользуясь мас­терством Баньши, возвели огромные замки и крепости, во многом даже превзойдя своих учителей. Баньши оставили им огромное наследство, все, кроме искусства изготовления пор­талов. Мы знаем о разрушенных порталах в Ганфе и Поллире. Был портал в затопленной Гинтейссе и в захваченном Порт-Буране. Нет ничего удивительного в том, что пор­тал Баньши оказался в Циче.

— Мой отец что-то рассказывал, подобное… О человеке, который нашел вход во дворец самого Зошки…

— Да, — Мерриз в задумчивости прошел по залу, к следующему шкафу, — кое-кто из братьев тоже входил в порталы... И не один не вернулся...

— Если есть вход в этот самый твой портал, значит должен быть и выход. — Аттон, внимательно изучив дверь пожалел о том, что уходя от погони, бросил свой ранец.

— Вряд ли он в этом зале... Но, тот, кто собрал здесь все эти книги и свитки, довольно часто сюда наведывается.

Аттон повернулся, и внимательно посмотрел на монаха.

— Что ты имеешь в виду?

— На книгах нет пыли. Ничто так не притягивает к себе пыль, как старые книги... Кроме того, здесь есть заметки, совсем свежие, красивым почерком, по-аведжийски...

— Значит, в замке все-таки живут люди? Может, они нас накормят? Я хочу есть… Я ел последний раз три... Нет, четыре дня назад...

Мерриз, улыбнувшись, посмотрел на Аттона.

— Здесь очень древние книги... Таких книг больше нет нигде, я знаю. Многие мне вообще не известны...

— Не переживай, монах, я не стану есть книги... Скажи мне, все-таки... Коль уж мы ока­зались в одной упряжке... Что ты рассчитывал увидеть в каменной чаше?

Аттон поднял с пола топор и попытался просунуть лезвие между створок дверей. Лезвие скользило по гладкому металлу, не оставляя царапин… Аттон швырнул топор, и сел прислонившись к стене. Мерриз поставил на полку книгу, которую держал в руках, подошел, и присел рядом.

— Ты считаешь, что есть смысл говорить об этом именно сейчас?

Аттон устало вздохнул и прикрыл глаза.

— Я не знаю, насколько велики обязательства, наложенные на тебя обителью, и не хочу настаивать. Но, принимая во внимание цепь весьма необычных совпадений, закончившихся путешествием хрен знает куда, было бы неплохо услышать от тебя хотя бы малую малость, для развития кругозора, так сказать… — Аттон улыбнулся, — Так что ты рассчитывал увидеть в этой чаше?

Мерриз улыбнулся в ответ и развел руками.

— Ну, раз уж мы застряли, как ты точно выразился, тогда… А мои обязательства… Ты неправильно осведомлен о положении в современной церковной иерархии, воин. И это простительно, и не будем на этом заострять внимание….

— Ты пытаешься увильнуть от ответа, хитрый монах… Ты шел за мной через Пустоши. Потом был Виест… Потом дорога в Прассию. Ты знал кто я, и знал, что за мной следят…

— Я даже знал, что за теми, кто следит за тобой тоже следили. Да и за ними тоже…

— Довольно смешно. В нашем-то положении… Не увиливай. Ты также быстро управляешься языком, как и мечами…

— Все это случайности, воин, случайности и воля Иллара…

— Уммм-гу… Точно. Слишком много случайностей, слишком. Ты случайно спас мне жизнь, хотя не мог не видеть во мне конкурента…

— Дважды, Птица-Лезвие, дважды…

— Ну, Гайсера я убил бы и без твоей помощи…

— Самолюбие воина… Лучше расскажи, зачем ты пришел в Циче? Зачем сумасшедшему мошеннику из Норка, снабжающему деньгами крестьянские армии, понадобилась церемониальная чаша Теодора Страшного?

Аттон усмехнувшись посмотрел на монаха.

— Ах, вот как думают о Великом Торке долгорские монахи.

Мерриз, с удивлением посмотрел на него:

— А что должны думать в Обители о человеке, стравливающем ради своей потехи дворянство и чернь Лаоры? Там где побывают его эмиссары – жди войны, резни, погребальных костров.

Аттон опустил голову.

— Вы знаете не все, святые братья Обители... Вам только кажется, что вы знаете много... А на самом деле... Я не знаю, что должно было находиться в чаше. В послании меня просили убедиться в том, что в чаше покоится не рука забытого владыки, а нечто иное, что так прячут аведжийские Правители. Что-то связанное с древней тайной всего правящего рода…

— Странно, воин... Но я получил почти такие же указания... Ну, и что же ты знаешь об этой чаше?

— Я? Ничего. Знать — не мое дело… Мое дело — убивать, натирать мозоли на заднице об седло и сбивать в кровь ноги на большаках…

— Тогда, быть может немного истории?