Лезвия и кости (ЛП)

Она хотела, чтобы я трахнул ее так же, как ту девушку.

Как гребаное животное.

Только я знал, что это никогда не будет прежним. Я буду рваться в нее, неконтролируемый и дикий, а она будет принимать это. Мои пальцы будут царапать ее бедра, но она будет любить это и умолять о большем.

По мере приближения кульминации я чувствовал, как дрожит мое тело, как пульсирует член в моей руке. Я хотел быть рядом с ней, чувствовать, как она извивается подо мной, слышать, как она выкрикивает мое имя, когда я овладеваю ею.

Ее дыхание участилось, тело выгнулось еще больше, когда она приблизилась к краю. Ее стоны становились все громче, пальцы двигались быстрее, бедра дико выгибались.

"О, Адриан!" — вскрикнула она, ее голос дрожал от желания. "Да, да, вот так!"

Я едва мог терпеть. Я хотел только одного: выйти из темноты и взять ее, сделать своей.

"Сиенна", — задыхался я, мой голос был густым от возбуждения.

Когда ее оргазм достиг пика, все ее тело забилось в конвульсиях, и она издала крик, который заглушила рукой.

Черт, как же я хотел ее услышать.

Ее лицо раскраснелось, дыхание стало прерывистым, а глаза были плотно закрыты, она терялась в удовольствии от своей разрядки.

Я понял, что больше не могу сдерживаться, и, наблюдая за тем, как она распадается на части. Я громко застонал, мой голос охрип от страсти, а тело сотрясалось от силы моей кульминации. Моя рука двигалась быстрее, хватка все крепче обхватывала мой член, пока я чувствовал, как нарастает разрядка, каждое ощущение усиливалось от интенсивности момента. Наконец я почувствовал, как тепло моего семени пролилось на мою руку, и от удовольствия у меня подкосились пальцы ног, чего я раньше не испытывал. Когда оргазм захлестнул меня, я почувствовал, что все мое тело содрогается, а рука болит от силы моего освобождения. Я не ожидала… такого.

Он был более мощным, более насыщенным, чем когда я был с той девушкой.

Я не был уверен, что мне нравится чувствовать так много, когда вокруг меня тщательно выстроены стены, даже во время секса, чтобы я не чувствовал ничего.

Но, блядь… даже когда я кончил, наблюдая за ней, это было похоже на удар кувалдой по моей гребаной груди.

Что, блядь, она со мной делала?

"Блядь", — прошептала она, прерывая мои мысли. "Блядь, блядь, блядь. Что, блядь, я делаю?"

Медленно я отпустил хватку на члене и поправил штаны, вытирая пальцами излишки кончи. Сердце колотилось в груди, пока я восстанавливал самообладание.

Наконец мне удалось оторваться от стены, и мой взгляд задержался на Сиенне еще на мгновение. Она все еще задыхалась, ее тело сотрясалось от собственного оргазма.

В ее голосе звучало сожаление, и меньше всего мне хотелось услышать, как она произносит мое имя в таком тоне.

Ненависть заполнила мою грудь.

Ненависть к брату за то, что он забрал ее у меня.

Ненависть за то, что она еще не принадлежала мне.

И ненависть к ней за то, что она превратила меня в жалкую оболочку человека, которым я себя считал.

Я больше не узнавал себя, и это пугало меня больше всего.

7

Сиенна

На следующее утро я проснулась, чувствуя себя не отдохнувшей и не выспавшейся. Сон был некрепким, а когда мне все же удавалось задремать, мои сны были наполнены образами Адриана. Это было тревожно, так ярко он всплывал в моем подсознании, несмотря на то, что я часто вытесняла его из своих мыслей.

Приняв долгий горячий душ, чтобы смыть с себя усталость и остатки снов, я завернулась в халат и направилась вниз. Мои мысли были заняты только одним: кофе. Мне нужен был кофеин, чтобы стряхнуть с себя затянувшуюся сонливость и спутанные эмоции, которые оставила во мне эта ночь.

Дойдя до кухни, я с удивлением обнаружила, что Адриан уже там; кофе был готов. Он стоял у стойки, спиной ко мне, и наливал себе чашку. Внешность Адриана была поразительной: темные волосы, слегка спадающие на лоб, и резкие, угловатые черты лица, придававшие ему таинственный, почти загадочный вид. Его поза была расслабленной, но в то же время настороженной, и когда он повернулся, чтобы подтвердить мое присутствие, его глаза встретились с моими — они были темными, напряженными и содержали глубину, которую трудно было прочесть.

Я ненавидела, когда мое сердце учащенно билось при виде его. Это было неохотное влечение, которое я не хотела признавать, особенно потому, что я была с Донованом. И все же нельзя было отрицать тягу, которую я чувствовала к Адриану, — магнетическую силу, которая, казалось, притягивала меня, несмотря на все мои усилия сопротивляться ей. Напряжение прошлой ночи витало в воздухе между нами, являясь негласным признанием тех моментов, которые мы разделили, и неизведанной территории, которая лежала впереди.

Оглядывая кухню, я невольно искала хоть какие-то признаки черноволосой девушки, которая была с Адрианом прошлой ночью. Я не могла не задаться вопросом, здесь ли она еще, и этот вопрос не давал мне покоя, несмотря на мои попытки отмахнуться от него как от неважного.

Потому что меня это не должно волновать.

Я действительно, действительно не должна.

Но мне было не все равно.