Лезвия и кости (ЛП)

Когда я приехал на каток, холодный воздух обрушился на меня как стена. Я прислонился к барьеру, и мои глаза сразу же нашли Сиенну. Она стояла на льду, одинокая фигура на фоне огромного сверкающего пространства. В том, как она двигалась, была какая-то плавная грация, которая меня завораживала. Каждое ее скольжение и поворот свидетельствовали о ее самоотверженности, ее страсть к спорту проявлялась в каждом взмахе ее коньков.

Я завороженно наблюдал за тем, как она отрабатывает свои упражнения. Движения Сиенны были танцем, прекрасным сочетанием атлетизма и артистизма. Ее прыжки выполнялись с точностью, которая говорила о часах тренировок, а вращения были вихрем красок, от которого у меня на мгновение перехватило дыхание. И все же, несмотря на красоту ее выступления, мой опытный глаз не мог не заметить мелких недостатков, мельчайших деталей, которые, если их подтянуть, могли бы возвести ее программу в ранг совершенства.

Ее приземление после особенно сложного прыжка было немного неправильным, незначительный дисбаланс, который большинство не заметило бы, но для меня он был особенно заметен. Я мысленно рассчитал, какие корректировки ей нужны: небольшое изменение осанки, более твердая постановка плеч, которые сделают ее исполнение безупречным. Это была не критика, а признание ее таланта и желание, чтобы она достигла тех высот, на которые, как я знал, она способна.

Пока она продолжала, не замечая моего присутствия, я уловил ритм ее катания. В ее выступлении чувствовалась некая грубость, уязвимость, о которой она, возможно, и не подозревала.

Я не мог оторвать от нее глаз.

Ее взгляд метнулся ко мне, и я замер. Я ждал. Мне нужно было, чтобы она что?

Поговорит со мной?

Игнорировать меня?

Черт его знает.

Я просто не мог найти в себе силы пошевелиться, даже когда смотрел, как она добирается до двери и сходит со льда.

Между нами повисло неловкое молчание.

"Твой тройной аксель", — начал я, мой голос прорезал тишину. "Приземление должно быть более жестким. Ты немного теряешь контроль при сходе".

"Так вот зачем ты здесь? Чтобы сказать мне, что я делаю не так?" — спросила она с ноткой оборонительности в голосе.

"Нет", — быстро ответил я, мой голос стал мягче. "Я вспомнил, что у тебя есть проект".

Что-то в ее выражении изменилось, на лице появилась неуверенность. Я стиснул зубы, чувствуя, как внутри меня нарастает разочарование.

Затем ее взгляд сфокусировался на моем лице. Зная ее, можно сказать, что она рассматривала порезы и синяки. "Что с тобой случилось?" — спросила она. "У тебя порезы на лице. Это из-за драки?"

Я отвернулся, не желая вдаваться в подробности Агонии. "Когда ты вернешься в дом?" спросил я, мой голос был более требовательным, чем я хотел.

Она заколебалась, прежде чем ответить: "Я не знаю".

В этот момент кто-то еще попытался уйти со льда, прервав нашу беседу.

Сиенна оглянулась на каток. "Мне пора возвращаться. У меня еще есть сорок минут", — сказала она неохотно. После небольшой паузы она добавила: "Мне нужно еще над чем-нибудь поработать?"

Сиенна снова повернулась ко льду.

"Во время вращений старайся… держать руки ровнее", — сказал я. Когда, черт возьми, я стал… неловким? "Это может помочь тебе с равновесием."

Я видел, как она обдумывает мои слова, в ее глазах мелькнуло созерцание. "Хорошо, я попробую", — ответила она.

Когда она скользила прочь, я смотрел ей вслед.

Я все еще не мог оторвать от нее глаз.

Черт, да я и не хотел.

Я пристально наблюдал за ней, мое сердце билось чуть быстрее. Она двигалась с новой сосредоточенностью, ее руки изящно вытягивались и выравнивались, когда она входила в последовательность вращений. Корректировка была едва заметной, но разница была ощутимой. Теперь ее вращения были более контролируемыми, а форма — более утонченной. Это было похоже на то, как оживает произведение искусства: каждое движение — мазок кисти, создающий захватывающий дух шедевр. То, как она приспосабливалась и принимала советы, превращая их в нечто уникальное, было просто завораживающим.

В катании Сиенны чувствовалась плавность, которая завораживала. Когда она выполняла каждый прыжок и вращение с небольшими поправками, ее выступление выходило на новый уровень элегантности. То, как ее тело двигалось по льду, полное грации и силы, привело меня в трепет. Именно такие моменты напомнили мне о красоте этого вида спорта, и в Сиенне эта красота нашла одно из своих лучших выражений. Наблюдая за ней, я чувствовал прилив гордости, хотя все это было ее.

Мое.

Это была моя девочка на льду.

Я не знаю, как долго я наблюдал за ней. Честно говоря, это не имело значения. Когда она отошла, я моргнул, словно очнувшись от сна. Ее глаза слегка расширились от удивления, когда она увидела, что я все еще нахожусь там, задерживаясь у края катка.

"Я хотел посмотреть", — сказал я, мой голос был низким, но искренним. "Это хорошо — действительно хорошо".

Улыбка тронула ее губы, и она произнесла тихое "Спасибо".