Лезвия и кости (ЛП)

Выйдя в гостиную в надежде найти что-нибудь, чем можно отвлечься, я заметила, что по полу разбросаны пакеты с украшениями для Хэллоуина, купленные Адрианом, — хаотичный, но милый набор праздничных безделушек и орнаментов. Я не могла не улыбнуться, тронутая его заботой. Без него дом казался пустым, но задача переделать интерьер дала мне возможность сосредоточиться и направить в нужное русло смесь эмоций, бурлящих во мне. Я начала с гирлянд, обвязывая их вокруг перил, их оранжевые и черные цвета ярко выделялись на фоне полированного дерева. Это занятие успокаивало, почти медитативное, я погрузилась в ритм разматывания и наматывания украшений.

Затем я занялся окном в гостиной, расположив на стекле серию жутких силуэтов. Каждая фигура — ведьма, летучая мышь, ухмыляющаяся тыква — отбрасывала жуткие тени в комнату, когда через нее проникал солнечный свет. Отступив назад, чтобы полюбоваться своей работой, я не могла не подумать о том, как загорятся глаза Адриана, когда он увидит все это. Он не любил праздники так, как я, но я была уверена, что они его позабавят.

В конце концов я расставила по полкам и столешницам множество маленьких тыкв и фигурок привидений со светодиодной подсветкой. Каждый маленький огонек придавал комнате теплое, манящее сияние. Я представляла нас здесь вместе, в окружении мягкого мерцания этих крошечных маячков в темноте. Несмотря на неопределенность с моей стипендией и нашу недавнюю ссору, в этот момент, окруженная духом времени года, я почувствовала проблеск надежды. Может быть, все сложится хорошо.

По мере того как тянулся вечер, интенсивность моих чувств только усиливалась. Бабочки в моем животе, казалось, танцевали все более дико с каждой секундой. Сама мысль об Адриане наполняла меня чувством завершенности, ощущением того, что я нахожусь именно там, где должна быть. Это было откровение, которое одновременно и приземлило меня, и заставило мое сердце взлететь.

Закончив заниматься, я поняла, насколько вымоталась. События последних нескольких дней выбили меня из колеи, как эмоциональной, так и душевной. Я привел в порядок свои учебные материалы, ощущая чувство выполненного долга, несмотря на затянувшееся беспокойство о своей стипендии. Тишина в доме, казалось, усиливала мое одиночество, заставляя остро ощущать отсутствие Адриана.

Нуждаясь в утешении, я разогрела спагетти, которые Адриан приготовил ранее. Поедая в одиночестве на просторной кухне, я скучала по его присутствию больше, чем ожидала.

Решив, что ранний вечер пойдет мне на пользу, я приняла душ, позволив горячей воде смыть часть дневного стресса. Почистив зубы, я мельком взглянула на себя в зеркало — молодая женщина, попавшая в вихрь событий, но каким-то образом находящая моменты покоя в этом хаосе. В комнате Адриана я выбрала одну из его рубашек, чтобы надеть. Знакомый запах окутал меня, даря чувство безопасности и комфорта.

Скользнув в его постель, я почувствовала, что мягкие простыни нежно обнимают меня. Я свернулась калачиком, натянув на себя одеяло, и испустила долгий вздох. В тихой темноте я позволила себе уснуть, надеясь на сон, в котором все сложности моей жизни в Крествуде будут лишь отдаленным эхом.

Проснулся я от внезапно навалившейся на меня тяжести, которая выдернула меня из глубин сна.

"Адриан?" пробормотала я сквозь дымку.

Но мне показалось, что это был не он.

Может, я просто устала. А может, я…

"Как легко тебе было жить дальше", — усмехнулся голос, горько знакомый, но такой неуместный в этот момент уязвимости.

От осознания этого на меня повеяло холодом, и кожа покрылась колючками от ужаса.

Я открыла глаза, сердце заколотилось в груди, и передо мной возник Донован с презрительным выражением лица.

28

Адриан

Выйдя на лед в Детройте, я почувствовал, как рев толпы обволакивает меня, заставляя сосредоточиться на игре. Матч с "Детройтскими росомахами" не был простым делом, и, будучи центровым второй линии "Крествуд Титанз", я чувствовал, как на меня давит груз ожиданий. Я глубоко вдохнул, и холодный воздух застыл в моих легких, укрепив меня в моменте. Мои лезвия врезались в лед — знакомое ощущение.

Игра началась с неутомимой энергией. Мой разум метался между стратегией и инстинктом, каждая смена на льду была рассчитанной игрой в нападении и защите. Я пробирался сквозь ряды соперников, управляя клюшкой с практической легкостью, шайба была почти продолжением моей собственной воли. Я отдавал пас Дэмиену, зависшему возле ворот, и наша отработанная химия была очевидна в каждом движении.

В обороне я был в своей стихии. Читая игры "Росомах" почти до того, как они начинались, я перехватывал пасы и срывал их темп. Моя осведомленность о том, где находятся мои партнеры по команде, позволяла мне принимать стратегические решения, часто отбирая шайбу быстрым и мощным ударом. Несмотря на нарастающий темп, я не терял самообладания. Я был совсем другим игроком, нежели тот, кто позволял эмоциям управлять собой в прошлых играх.