Лгунья

Забава отметила, рукопожатия ощущались неодинаково. У Шарова – твердое и спокойное. Гребенкин жал, словно в руку сунули застывшую глыбу, хотелось отдернуть пальцы.

– Думаю, стоит обсудить ряд деликатных вопросов, – начала она, чувствуя, как узел внутри становится туже.

– Давайте сначала, вы немного расскажите о себе, – предложил Шаров.

Предложение прозвучало неожиданно. Забава покраснела, ощущая себя не в своей тарелке. Она обязательно должна о себе рассказать? Брат говорил, они будут обсуждать проект, изменения. Что именно нужно внести? Но обсуждать квалификацию или помимо этого?

– Имею диплом архитектора. Два года служила в корпусе мира. Два года стажировалась в архитектурной мастерской Жолтовского, – сообщила она, не понимая к чему вопросы.

– А где?

Шаров проигнорировал возмущенный взгляд Гребенкина.

– Африка, – уклончиво ответила девушка.

– Кем?

– Обучала местных основам проектирования.

– Вы владеете языками?

Забава уставилась на мужчин, не понимая. В то время, как Гребенкин, морщась, чесал затылок и смотрел на девушку со все большим любопытством.

– То есть вы умеете печатать и…

– К чему эти вопросы? – перебила она, перестав делать вид, что ее ничего не беспокоит. – Вам нужно ответить на ряд вопросов, прежде чем я решу, стоит ли нам работать вместе.

Шаров открыл рот, закрыл и в повисшей паузе чуть кашлянул.

– Извините, мне срочно надо… звонок… сделать, – сообщил он и встал из-за стола, оставив Забаву и Гребенкина одних.

– Простите моего партнера, тяжелый день.

– Конечно, – Забава кивнула, сделав глоток вина.

Она разглядывала Гребенкина с большим недоверием. Ситуация представлялась этически тонкой. По словам клиента, будучи ГАПом, он делал расчеты по проекту. И специально вносил микро-изменения в цифры после запятой. В конечном подсчете, такие изменения уловить всегда сложно. Особенно если подробно и намеренно не проверять проект. Результатом накоплений изменений в цифрах выходили расчеты, грозящие обернуться проблемами. Риском для жизни при эксплуатации. А для самой компании, что будет проектировать и эксплуатировать объект, репутационными и финансовыми рисками. Шаров хоть и задавал дурацкие вопросы, не относящиеся к делу, показался ей понятным и простым. Гребенким таким не являлся. В нем ощущалась непостижимая чуждость с необузданной готовностью действовать разрушительно. Его взгляды, удары из-за угла полнились скрытности и затаенности. Казалось, он смотрит исподтишка. Выгадывает. Изучает Забаву наощупь. У нее по коже блуждал мороз.

– Забава, ваш партнер, – начал он, – говорил, что вы тот специалист, что нам требуется. Поймите верно, я хочу, чтобы и вы понимали, мы не просто боремся за свое. Я автор проекта.

– Почему вы передали права компании? – спросила она, ощущая, как душно и не терпится побыстрее закончить встречу.

– Не смотрел, подписывая трудовой договор.

Мужчина усмехнулся, всем видом демонстрируя, как фатальны бывают ошибки.

На вопрос «зачем» он изначально ответил, что боялся кражи авторских прав. Что и случилось. Хозяева компании обошлись с ним несправедливо. Они без труда уволили беднягу, присвоив права. И как бы Тимур ни убеждал ее, о благородном деле, внутреннее чутье Забавы подсказывало, что все не так.

– Вы понимаете, что внести изменения в готовый проект не просто. Даже зная, где требуется правка? – спросила она, наблюдая за реакцией.

Ей казалось, что лучше провести встречу и отказаться от дальнейших взаимодействий. Аванс безвозвратный, а брату скажет, не срослось.

– Безусловно, мне это известно. Вам потребуется изменить одну крошечную цифру. И все. На кону моя репутация.

Он говорил искренне, сокровенно, с той силой упования, какая свойственна честным людям.

– Полгода назад мы открыли архитектурное бюро. Если в периоде становления, даже год спустя или два возникнет скандальная ситуация. О! Для меня, как профессионала это будет концом. В лучшем случае, место помощника. Забава, вы из семьи архитекторов и знаете, что репутация в нашей сфере вещь значимая.

Он выразительно и красноречиво замолчал.

– В компании «Дом» нет вакансий специалистов и ведущих специалистов, – произнесла она холодно.

Гребенкин достал из внутреннего кармана пиджака «Паркер» и написал на салфетке телефон.

– Галина Николаевна Заврак. Позвоните е . Уверен, она поможет.

Забава нахмурилась, недоверчиво глядя на салфетку. Тяжело выдохнула.

– Мне мало слов, Григорий Николаевич. Если соглашусь, то придется провести собственное расследование, проверить документацию. Это частный заказ.

Она надеялась, после её слов он откажется. Хотя бы обидится. Скажет, что найдет другого специалиста. Она с трудом представляла, что же такого рассказал ему Тимур, что он готов идти на любой риск.

– Забава, – Гребенкин сменил маску словно клоун на арене и теперь смотрел добродушным взглядом. – Я сделал вашему боссу щедрое предложение и понимаю, вы не простые люди. Выслушайте до конца. Что вы знаете об исторической родине?

Девушка моргнула, опасаясь очередной порции вопросов.

– Что вы хотите мне сказать?