Лгунья

- Об этом я и хотела с вами поговорить.

- Мне удалось связаться с Гастоном, - сказала она. - Он прилетит к похоронам. - Она высморкалась. - Прежде чем принять какое-то решение, Мари-Кристин...

- Перестаньте называть меня Мари-Кристин, - оборвала я её.

- ...прежде чем скажешь что-нибудь еще, - продолжала она, носовой платок немного приглушал её голос, - думаю, тебе следует принять во внимание один фактор.

Я ждала. Она спрятала платок.

- Ружеарк теперь твой, - сказала она.

- Что, простите? - тупо проговорила я, хотя прекрасно её расслышала.

- Да, контрольный пакет акций. У меня остается одна пятая часть, но остальное - твое.

Мозг у меня был как мокрая губка. Рот открылся.

- Но этого не может быть, - сказала я. - Сами знаете. Знаете, что я не Мари-Кристин.

- Я знаю, что ты - тот человек, которому Ксавьер хотел передать контрольный пакет.

- Нет, - сказала я.

- Разумеется, пятая часть всегда принадлежала тебе. Ты этого не знала?

- Конечно, не знала.

- Твой отец завещал её тебе перед смертью. У меня одна пятая; Ксавьер, как сын, оставшийся на хозяйстве, владел двумя пятыми и потом выкупил долю у Гастона. Так что четыре пятых Ружеарка теперь принадлежат тебе.

Я тупо смотрела на нее.

- Ксавьер говорил с адвокатом на следующий день после обследования в больнице, - продолжала она. - Он настоял на том, чтобы в завещание не вносилось больше никаких крупных поправок. Я спорила, что, возможно, ты не захочешь такой ответственности: ведь у тебя своя жизнь в Англии. Чепуха, сказал он, все должно перейти Мари-Кристин.

- Да, Мари-Кристин, - прервала я её. - Но не мне.

Она покачала головой.

- Нет. Именно тебе. Давай не путать. Он говорил о тебе.

- Да, но какая разница-то? Я не Крис. Крис умерла. И принять это все... принять в подарок Ружеарк - это же криминальное преступление, мошенничество.

- А притворяться другим человеком в течение четырех недель - не мошенничество?

- Ну, это не одно и то же, так ведь? - Я потерла распухшие веки, но тщетно, ясности в голове не прибавилось. - Не понимаю, - промямлила я, почему вы позволили мне морочить вам голову.

Она хмыкнула, будто не веря, что можно не понимать таких элементарных вещей.

- Сама знаешь, почему, - сказала она. - Разве можно было лишать его иллюзий? Он был так счастлив. Я видела его лицо, когда вы приехали. Как я могла сказать ему, что женщина в машине - не Мари-Кристин? Конечно, надо было выяснить, кто ты. Я сделала запрос в больнице, и пришла к заключению, что ты, возможно, та самая англичанка, которая исчезла именно в то время и которую так и не нашли. Я поняла, что ты просто не желаешь "находиться" и считаешь Ружеарк подходящим местечком, чтобы спрятаться.

- Я не хотела, чтобы все так случилось, - жалко сказала я. Извиняться все равно было поздно.

- Да, но ты и не пыталась прекратить это, правда? Ты нашла себе убежище, сделала свой выбор, и теперь должна нести ответственность за последствия.

Я закрыла руками лицо.

Она потянулась через стол и тронула меня за локоть.

- Не думай, что я тебя осуждаю, Мари-Кристин. Все получилось как нельзя лучше, для всех нас. Я много лет не видела Ксавьера таким счастливым. Франсуаза расцвела на глазах. Селесте наконец щелкнули по носу, а это совсем неплохо. Что же касается Гастона... - она пожала плечами и убрала руку, - с того момента, когда он сделал вид, что узнал тебя - тогда, в кухне... - вместо того, чтобы закончить фразу, она мягко, понимающе усмехнулась.

- Но я не Мари-Кристин, - процедила я сквозь сжатые зубы.

Она улыбнулась.

- Ой, не глупи. Все знают, что ты Мари-Кристин. В больнице, в городе, в банке, твои кузины - все. Они могли бы поклясться в этом. И я поклянусь. И Гастон. - Ситуация перевернулась с ног на голову. Теперь, когда я, наконец, пытаюсь признаться, что я не та, за кого меня принимали, это никому не нужно. - И, в заключение нашей маленькой беседы, скажу, что даже полиция, думаю, могла бы в этом поклясться. Мы без проблем найдем необходимых свидетелей.

- Свидетелей чего?

- Того, что ты - это ты. Так положено по закону. Прежде, чем ты сможешь вступить в права наследства.

- Но я не могу вступить в права наследства, - возмутилась я так громко, что она приложила палец к губам. Послушно понизив голос, я сказала: - Зачем вы стали убеждать полицию, что я - Мари-Кристин, когда прекрасно знали, что это неправда?

- Ты бы предпочла, чтобы я сказала: "Нет, это английская домохозяйка, удравшая от мужа?" Я сделала это, потому что Ксавьеру ты нужна была именно как Мари-Кристин. И не думай, что ты сыграла главную роль в этом спектакле, ничего подобного. Ты просто вовремя подвернулась под руку, когда в этом возникла нужда, и все.

Я поднялась.

- Мне нужно уезжать.

Она приподняла бровь.

- Сейчас? Глупости. У тебя, по крайней мере, хватит храбрости остаться на похороны. Иначе это будет выглядеть очень странно.

- Да, конечно, - пробормотала я. - Простите, - и села.

Потом она прервала молчание, заговорив более мягким, почти уговаривающим тоном: