Лгунья

Напутал? Майяри сцепила зубы, чтобы не расплакаться. Она вдруг остро ощутила, как сильно хотела быть любимой. Чтобы её любили настолько сильно, что для остальных ничего бы не осталось! Но другую полюбили сильнее! Почему ей опять не повезло? Почему хотя бы раз в её жизни что-то не сложится удачно?

Глубоко вздохнув, Майяри зажмурилась, загоняя слёзы вглубь, и старательно потащила себя прочь от бездны отчаяния. Надо быть упорной! В её жизни уже была удача: она же смогла бежать шесть лет назад. Не стоит падать духом. Сколько раз её предавали, сколько раз обманывали! Виидаш хотя бы стыдится. Но, боги, от его поступка больнее, чем от всех предыдущих неудач вместе взятых!

«Почему ты не сказал сразу? К чему было то странное письмо о предательстве? Неужели ты не понимал, что я буду переживать за тебя и думать, что ты по-прежнему любишь меня, ждёшь? Я ведь продолжала тебя любить тогда, когда ты уже полюбил другую. Это справедливо?»

Буквы дрожали и прыгали, строки шли вкривь и вкось. Майяри сцепила дрожащие пальцы и вперила взор в пергамент. Строки возникали на нём стремительно, а буквы скакали даже сильнее, чем у неё.

«Я не мог тебе сказать! Да, мне было стыдно признаться! Но, Майяри, я боялся и за тебя! Ты оказалась в таком положении, и я знаю, что являюсь твоей единственной поддержкой. Являлся… Я не знал, как ты отреагируешь. Я боялся, что это сломит тебя, что ты совершишь какую-то глупость, сдашься властям! Я не мог врать тебе, себе, Рене… Но я не мог и сказать! Я не мог подобрать слов. Майяри, я трус, но мы с тобой так долго были друзьями, и я не хотел и не хочу потерять нашу связь. Я написал то письмо в отчаянии. Я не знал, что делать. Я не мог оставить Рену, не хотел терять и подвергать опасности тебя, боялся признаться и стать в твоих глазах предателем. Но именно предателем я себя и чувствовал! Я опять всё сделал неправильно. Это всё моя вина и…

Письмо оборвалось. Несколько минут Майяри ожидала продолжения, но его не было. Видимо, Виидаша отвлекли.

Горячность и эмоциональность частенько толкали Виидаша на необдуманные поступки. Нередко он потом затруднялся даже назвать причины своих действий. Майяри нравилась эта его черта, хоть она и ругала друга за неразумность. Эта черта была искренней, честной. Мгновенный отклик на что-то. Именно поэтому Виидаш всегда очень плохо врал: ему было сложно скрыть свои эмоции. А Майяри очень ценила искренность. Могла ли она подумать, что эта горячность и сиюминутные порывы когда-нибудь доставят боль ей?

Она сама оказалась виновата в своей боли, возложив на Виидаша надежду на то, что совместно они смогут переломить её прошлое и стать счастливыми. Влюблённость затмила ей глаза, на мгновение заставив позабыть, какие именно сложности им пришлось бы преодолеть. Полюбив Виидаша, она стала немного похожей на него. И она была счастлива от этого.

Склонившись над письмом, Майяри написала последние строки.

«Забудь. Я смогу это пережить. Я очень рада, что у меня был такой друг и возлюбленный, как ты. Ты подарил мне много прекрасных воспоминаний».

Отложив уголь, Майяри прерывисто вздохнула и спрятала лицо в ладонях. Но почти тут же отняла их и вскочила.

— Надежда… надежда… — лихорадочно бормотала она. — Ничего, судьба переломится.

Только надежды уже не будет. Будет уверенность! Она просто продолжит идти вперёд, пока не дойдёт до цели.

Глава 7. Обманутый харен

Виидаш лихорадочно царапал пергамент пером, выписывая строки. Волосы его были всклочены, а лицо болезненно кривилось.

— Тёмные! — в сердцах выдохнул он и отбросил перо.

Некоторое время мужчина в тупой безысходности смотрел на написанное, а потом опять потянул руку к письму.