Лгунья

— Ну той ночью я крепко спал, — перешёл к главному Милы̀й, — поэтому не сразу проснулся. Тепло, знаете ли, было. Слышу, значит, сквозь сон топот и вроде крики какие-то. Глаза продрал, высунулся и вижу, что этот, который гончаром у Охляши подрабатывает, ножиком в кого-то тыкает. У меня аж сердце к горлу подскочило, свет в глазах померк. А потом этого… убивицу вдруг от земли оторвало и как отшвырнёт! А из темноты девчонка выныривает и к заколотому бросается. Он тогда ещё шевелился. Говорит ему чё-то, руками над грудью водить начала, а они синим засветились. Крики раздались бабские, топот… Убивца с подельниками возвращался. Девка на них рукой махнула, но от них как полыхнуло! Её саженей на пять отбросило. Она вскочила, метнулась было назад, но потом всё же побёгла прочь. Дальше я уж ничего не скажу. Забился я там у себя, лишь бы меня никто не заметил. Лишние-то глаза никто не любит. За ней вроде потоптали они. Дальше там стража набежала, и я насилу утёк. А то б попал под раздачу!

Бродяга умолк и боязливо сжался, переводя взгляд с данетия на харена и обратно. Те мрачно смотрели в ответ.

— Харен, можно вас? — попросил Трибан и вышел в коридор.

Дождавшись, пока за начальником закроется дверь, данетий сдержанно спросил:

— Вам тоже так кажется?

— Что нас пытаются дурить? — спокойно уточнил Ранхаш. — Да.

— И…

Договорить Трибан не успел. Пол под ногами дрогнул, и раздался оглушительный грохот. Мужчины упали, с потолка обильно посыпались пыль и мелкие камешки. Пол тряхнуло ещё раз, уши заложило взрывом, который сопроводил звук обвала. Стены качнулись, сверху что-то бахнуло, и по кладке зазмеились трещины.

Когда звуки и дрожь утихли, с потолка всё ещё продолжала сыпаться каменная пыль. На какое-то мгновение воцарилась полная тишина, а затем послышались крики и топот.

— Твою мать! — выдохнул поражённый Трибан, смахивая с ушей камешки.

Ранхаш приподнял голову, настороженно прислушиваясь. Осыпанный пылью, он ещё больше походил на статую.

— Север, — определил он место взрыва.

— Северная башня. Одаш, — мгновенно сориентировался Трибан.

Харен вскочил на ноги одним плавным движением, словно его левая нога была такой же здоровой, как и правая.

— Ты к Одашу, я к Амайяриде, — распорядился он и пружинисто сорвался в бег в сторону западной башни.

По лестнице он взлетел, ни разу не запнувшись, и вихрем выскочил в коридор. Стража встретила его настороженными взглядами и поспешно расступилась.

— Живо открыли! — рявкнул харен и, едва дождавшись, когда отопрут дверь, ворвался в камеру.

Глазам его предстал Шидай, полностью собранный и взваливший на плечо завёрнутую в одеяла девушку. Та не выглядела испуганной, скорее насторожённой и напряжённой.

— Ранхаш, что произошло? — нахмурившись, спросил Шидай. — Нам уходить отсюда?

Ранхаш перевёл дыхание и запоздало почувствовал боль в ноге.

— Нет, пока остаётесь здесь. Но если тряхнёт ещё раз, уноси её, — распорядился он и вышел в коридор.

Только здесь Ранхаш позволил себе шумно выдохнуть и раздражённо сжать губы. Амайярида на месте, значит, Одаш!

Глава 23. Мнимая свобода

Пройти в северную башню по тюремным коридорам не вышло: обвалившиеся стены перегородили проход. Ранхашу пришлось выйти на улицу и обойти крепость с восточной стороны. Взгляду его открылась груда камней, увенчанная обломками крыши. Внешняя часть северной башни разрушилась полностью, остальные же осыпались где-то наполовину, где-то на две трети, развалив заодно и часть западной стены.

По развалинам уже сновала стража, подгоняемая окриками данетия Трибана. Оборотни сноровисто откатывали каменные глыбы и вытаскивали из-под них тела, живые и мёртвые.

Увидев харена, Трибан поспешил к нему.

— Взрывная печать и взрывная смесь, — коротко отрапортовал он и процедил сквозь зубы: — Заложили впритык к фундаменту, по всей длине башни! И как никто не заметил? Ну как?!

— Что с Одашем? — напряжённо уточнил Ранхаш.

— Размазало, — с оттяжкой произнёс Трибан. — Одни ноги целыми и остались, остальное раздавило к Тёмным! А вместе с ним и остальных заключённых башни, и подземелья, что под башней были. Ну большую часть из них, я думаю. Пока откапываем. И стражу…

Данетий скривился и умолк.

— Следы зачищают, — после небольшой паузы сказал он. — Прознали, что Одаша заперли, и подсуетились, чтобы он точно лишнего не сболтнул. А я столько времени…

Трибан качнул головой, уши его виновато шевельнулись. Харен, конечно же, утешать его не стал. Он продолжал рассматривать развалины и, казалось, мало вслушивался в слова данетия.

— Что делать будем? — тихо спросил у него Трибан.

Ранхаш осмотрелся. Снующие оборотни совсем не обращали на них внимания, и харен решил, что заводить такой разговор здесь даже лучше, чем в стенах кабинета.

— Мы отпустим Амайяриду, — наконец ответил он.

Данетий сперва негодующе вздохнул, но затем замер и через несколько секунд задумчиво выдохнул:

— Вы уверены в её невиновности?

Харен отрицательно мотнул головой.

— Так зачем же отпускать?

— У нас нет доказательств её причастности, — холодно ответил Ранхаш.