Лгунья

— И когда вы в этом уверитесь? Через год? Два? Пять?

Ранхаш всё же обернулся. Легчайшее недоумение щекотало его изнутри. Он был уверен, что девушка в ярости, но её лицо было таким спокойным, а голос, пусть и холодный, звучал весьма размеренно. Даже тяжёлый взгляд не вспыхивал углями ярости. Только крепко сжатые пальцы выдавали внутреннее напряжение.

— Я надеюсь, что это произойдёт ранее чем через год, — наконец ответил мужчина. — Всё это время я обязуюсь присматривать за тобой, опекать и оказывать всяческую поддержку. Ты можешь злиться на меня и имеешь на это полное право: я обвинил тебя в том, чего ты не совершала, и вынудил прибегнуть к нежелательной мере, чтобы доказать свою невиновность.

— Я готова вас просто простить. Поверьте, я не испытываю в отношении вас ничего, кроме досады, — ровно ответила Майяри. — Вам не нужно опекать меня и защищать. И уж тем более не нужны эти браслеты, — она тряхнула руками, разжимая одновременно с этим пальцы.

Оборотень словно бы её и не услышал. Он прошёл к своему стол, придвинул ближе лист бумаги и чернильницу. Взяв перо, он всё же поднял глаза на Майяри. Та едва смогла удержаться от того, чтобы не поёжиться под льдистым взглядом.

— Госпожа Майяри, вы ещё очень юны и плохо осознаёте силу желаний и инстинктов, которые могут вас погубить, — опять перешёл на «вы» харен.

Майяри едва удержалась от того, чтобы не распахнуть глаза от изумления. Уже очень давно её никто не называл юной. С десяти лет ей твердили, что она уже достаточно взрослая, чтобы справляться со всем.

— Я виноват перед вами и должен исправить свою ошибку, даже если вас это не очень радует. Я видел тёмных хаги… — Ранхаш сбился, неожиданно уловив в глазах девушки проблеск чего-то горячего. Это было жадное горячее внимание, мгновенно задавленное и скрытое за тёмными зрачками. — Вы тоже их видели? — предположил мужчина.

— Нет, — неохотно, после почти минутного промедления ответила Майяри. — Я видела тех, кто мог ими стать.

— Теперь вы тоже в числе тех, кто может стать тёмным хаги. Не думаю, что вы стремитесь к этому. Давайте мы не будем спорить? Вас не ожидает что-то ужасное. Вы сможете и дальше обучаться в школе.

— Без своих сил? — левая бровь девушки высокомерно вскинулась.

— Ваши преподаватели уведомлены, и это не станет препятствием вашему дальнейшему обучению. Моё вмешательство в вашу жизнь будет минимальным. Даже пожелай я этого, я не смог бы уделять вам слишком много своего внимания. Я уже написал необходимые письма, и вас ожидает экипаж, чтобы отвезти в школу. Просто продолжайте учиться, а через полгода, если я уверюсь в вашей выдержке, браслеты с вас будут сняты.

— Мне придётся согласиться.

Паршивое положение дел! Браслеты и Ранхаш Вотый! Но разве могла она надеяться, что браслеты снимут?

Майяри заставила себя успокоиться, ведь всё могло быть и хуже. Всё же она на свободе и имеет возможность хоть что-то делать. С остальным можно на время смириться.

— Вы благоразумны.

— Я могу быть свободна?

— Конечно. Шидай сопроводит вас. Я позову его.

— Не стоит, — Майяри поднялась. — Я сама к нему схожу. Доброго дня, харен.

— Доброго дня, — отозвался Ранхаш, провожая спину девушки глазами.

Дверь за ней закрылась, но не успел Ранхаш вернуться к бумагам, как створка опять лихо распахнулась, и в его кабинет без приглашения ворвался Викан.

— У нас небольшая проблема, — взволнованный кузен радостно улыбнулся и плюхнулся в кресло.

— Что? — коротко и недовольно спросил Ранхаш.

— Это касается браслетов, — Викан поиграл бровями и улыбнулся ещё шире, наблюдая за мрачнеющим лицом брата. — Ко мне тут пришёл посланник от главного хранителя сокровищницы и кое-что поведал о них.

— Поведал? — переспросил Ранхаш. — Только сейчас? Почему не при выдаче браслетов?

— Ну, понимаешь, хранителя не было на месте, когда я пришёл. Поэтому я велел его помощнику отвести меня в нужный зал и сам подобрал кое-что на свой глаз, — осторожно протянул Викан.

Нехорошее предчувствие кольнуло Ранхаша.

— Это был один из брачных комплектов эпохи Лихорадки Сил, — Викан продолжал улыбаться, но за этой улыбкой чувствовалась напряжённость.

В кабинете повисла звенящая тишина.