Лгунья-колдунья

Сморщенная бурая лисичка лежала прямо за дверцей, гриб даже не старались запрятать поглубже, за коробки с елочными игрушками и остатки обоев. Либо тот, кто принес сюда это, очень торопился, либо хотел, чтобы его послание нашли. Правда, в этом случае выбор места не очень удачный — в антресоли обычно заглядывают очень редко.

Кирилл свернул из газеты кулек и аккуратно поддел им свою находку. Затем скомкал квазиоригами в бесформенный шар, стараясь, чтобы гриб находился в середине шара, и в темпе сбегал к мусоропроводу, отправив послание неведомого ублюдка туда, где ему самое место. В кучу дерьма.

Он едва успел поставить табуретку на место и нацепить беззаботную улыбку, когда дверь спальни распахнулась, и появились продолжающие пререкаться дамы. Причина спора оставалась прежней — гигантский чемодан на колесиках, который, поскрипывая, ехал следом за Осеневой.

— Зачем?! — вопила Лана, шутливо тыкая подругу в спину пальцем. — Вот объясни мне — зачем ты волочешь этот сундук? Кирилл! — повернулась она к мужчине, словно в поисках поддержки, спрашивая глазами: «Ну, как?» И, дождавшись кивка, удрученно покачала головой. Но вопить не перестала: — Ты видишь эту упрямую ослицу? Хотя нет, не ослицу, ослицы всегда в сером — упрямую попугаиху? Может, за лишний вес багажа деньги с нее взять?

— Ланка, прекрати орать, — поморщилась Лена, потирая правую руку. — У меня от твоего нежного голосочка голова сейчас лопнет. Сама вижу, что перестаралась, аж рука заболела тянуть, но не перепаковывать же! Кирилл, ты ведь мне поможешь?

— Вопрос из разряда риторических, — улыбнулся мужчина, подхватывая чемоданище. — Можно подумать, что без просьбы я позволил бы тебе тащить эту гаргелью. Запирай дверь на все двадцать два замка, и поехали. Нас там Тимка заждался.

— Видишь, Ленусь, — бодро начала Лана, нажав кнопку лифта, — ничего у тебя не было. А ты тряслась, как овечий хвост после жидкого стула. Эй, ты чего?

Осенева, совершенно не реагируя на провоцирующий выпад подруги, вдруг медленно опустилась на стоявший рядом чемодан и сорвала с шеи шарф:

— Душно как‑то, нечем дышать! Быстрее бы на улицу!

— Психота ты все‑таки, Ленка! — Лана с тревогой следила за наползавшей на лицо подруги мертвенной бледностью. — Это ж надо было так перенервничать! Не слабо тебя стрессануло, теперь, когда отпустило, колбасить будет не по‑детски. Вернее, уже, вижу, началось. У тебя возле дома аптека есть? Может, персена какого или новопассита купить?

— Ты же знаешь, — слабо улыбнулась Осенева, — что для меня является лучшим антидепрессантом. Я его утром в магазине целую бутылочку купила. Правда, был только розовый, но, думаю, цвет мартини на его лечебные свойства не влияет. Черт, сколько же будет ехать этот кретинский лифт!

Обидевшись на незаслуженное оскорбление, лифт дернулся и остановился. А потом, блямкнув, распахнул створки металлической раковины, стремясь побыстрее избавиться от неблагодарного содержимого.

В этом желания лифта и его пассажиров совпадали полностью.

Лена поднялась с чемодана но, пошатнувшись, едва не упала. Кирилл подхватил девушку и практически вынес ее из подъезда, потому что передвигаться самостоятельно она не могла. Лана вцепилась в ручку чемодана и, сдавленно чертыхаясь, покатила его следом. А тут еще и дождь снова заморосил!

Контрольный выстрел тотальной гнусности.

Осенева покорно подчинялась сильным рукам Кирилла, да и сложно сопротивляться, повиснув на этих руках. Но, когда мужчина, брелоком сигнализации открыв центральный замок «Мерседеса», попытался усадить ее на заднее сиденье, девушка вдруг с неожиданной силой вырвалась и, оттолкнув помощника, попыталась убежать.

Не получилось, ноги ее не держали. Совсем. И Лена, неуклюже взмахнув руками, едва не упала прямо в лужу. Едва — потому что подоспевшая подруга, бросив мешающий чемодан, успела поддержать ее. Правда, при этом еле устояла, поскольку Осенева, несмотря на стройность и изящное телосложение, Дюймовочкой вовсе не была. Метр семьдесят без каблуков все‑таки, на пять сантиметров выше Ланы.

— Ленусь, — смотреть на подругу было страшно: лицо уже не просто бледное — кожа приобрела какой‑то синюшный оттенок, в совершенно обезумевших глазах рвется из клетки дикий ужас, она хватается руками за горло, словно что‑то не дает ей дышать, — да что с тобой?!

— Пусти меня! Пусти! Он там! В машине! Он убьет меня!

— Там никого нет, успокойся, — подбежавший Кирилл успокаивающе погладил девушку по руке. — Пойдем вместе и посмотрим. Если там действительно кто‑то есть, я немедленно заблокирую машину и вызову милицию. И мы поймаем его!

— Поймаем? — зрачки Осеневой дрожали, взгляд не фокусировался. Она смотрела куда‑то внутрь себя, внутрь своего кошмара. — Его нельзя поймать! Он — концентрированное зло! Он убил Антона, потом Вадима, хотел убить Динь, а теперь охотится за мной! Пустите!

Дикие крики могли бы привлечь внимание прохожих, но, к счастью, погода была настолько мерзкой и промозглой, что желающих прогуливаться в этот воскресный день не было. Все сидели по домам вокруг обогревателей.