Лгунья-колдунья

Замурлыкала предусмотрительно пристроенная на прикроватную тумбочку телефонная трубка. Лана посмотрела на часы — десять утра. Для воскресенья это возмутительно ранний звонок, но, учитывая вчерашнее, это вполне могла быть Ленка.

Это она и была.

— Доброе утро, сплюшка!

— Спасибо, что не плюшка, — сонно пробормотала Лана, переводя себя в полувертикальное состояние, то есть села на кровати, завернувшись в одеяло. — Судя по тому, что вчера ты так и не отзвонилась, ситуация у Квятковской не самая приятная.

— Это еще мягко сказано! — Ну вот опять — излишне бодрый, прямо‑таки по‑пионерски задорный голос. Срыв все ближе. — Там…

— Знаешь что, Ленусь, — действовать следовало решительно, не позволяя подруге оставаться одной. Ведь у Ленки в Москве никого, кроме друзей, нет, родители ее живут на юге России, в небольшом городке Краснодарского края. — Я не думаю, что это стоит обсуждать по телефону. Давай‑ка к нам.

— А я уже возле вас, — нервически хихикнула Осенева. — В «пыжике» своем сижу возле подъезда. Между прочим, полчаса сижу, жду, пока проснетесь. Увидела вот Кирюху с Тимкой и позвонила.

— Дура ты, — возмутилась Лана, — причем клиническая! Какого фига ждала?! Не могла сразу подняться?

— Ну, мало ли, утренний секс, все такое.

— Не буду повторяться, подруга, но умом ты не блещешь. Поднимайся, гусыня, будем кофе пить. Я дверь оставлю не запертой, а сама — в душ. Можешь пока кофеварку зарядить.

— Рабовладелица, — проворчала Ленка, отключаясь.

Лана в темпе выскользнула из кровати и почти бегом направилась в ванную комнату. А когда вышла оттуда, с кухни уже доносился аромат свежесваренного кофе. И горячих тостов.

— Хорошая инициатива, — улыбнулась девушка, осматривая накрытый подругой стол: тосты, сыр, ветчина, масло, джем, кофе. — Ты почти реабилитировала свои умственные способности.

— А при чем тут, собственно, умственные способности? — пожала плечами Осенева, устроившись на самом лучшем месте. — Это всего лишь желание побыстрее позавтракать, а то пока дождалась вашего сиятельного пробуждения…

Щелкнул дверной замок, и Лана, собиравшаяся запустить в подругу очередной ехидный комментарий, быстренько захлопнула кухонную дверь. В следующее мгновение раздался гулкий топот, и в дверное стекло уткнулась мокрая собачья мордень. Обиженное поскуливание сообщило миру, что хозяйка не права. Ну вот совсем. Голодный пес пришел с прогулки, радостно бежит на кухню за пайком, а у него перед носом захлопывают дверь в рай!

— Ты чего Тимыча третируешь? — улыбнулась Лена, глядя на расплющенные по стеклу брыли. — Он разве провинился, что его еды лишают?

— Он мокрый, как свин. И мне совершенно не хочется после душа получить комок грязи с радостно отряхивающегося кабанчика. И вообще! — повысила голос она. — Кое‑кто, прежде чем спускать пса с поводка, должен был его, пса, хорошенечко обтереть, а лапы — вымыть!

— А кое‑кто, — за стеклом появился улыбающийся Кирилл, и сердце Ланы сладко замерло — до чего же он был хорош сейчас, с вьющимися после дождя волосами! — просто слегка озадачился, услышав с кухни голос, которого там быть не должно. Мадемуазель Осенева, вы где ночью прятались? Неужели под супружеским ложем? Фи, как можно! Вы, что ли, вуайеристка?

— Не того представителя самцового племени ты кабанчиком назвала, подружка, — загрустила Ленка, подперев щеку рукой, от чего рабочим остался только один глаз. — Муж твой самый свинский свин, а вовсе не пес. Гадости такие барышне говорит прям с утра, конфузит. Видишь, как трепещут от стыда мои ланиты?

— Не вижу, — Лана намазала маслом тост.

— Слепая?

— Не вижу, потому что понятия не имею, что такое ланиты. Покажешь — увижу.

— Ну вот, а я надеялась от тебя узнать местонахождение этой загадочной части тела, — тяжело вздохнула Осенева, присоединяясь к подруге. — Ладно, завтракать давай. А самцы пусть моются.

Развеселилась, отвлеклась, молодец, Кирилл! Ведь не мог не видеть у подъезда ярко‑алый «Пежо» Осеневой, но, «прочитав» эмоции и настроение девушки, все сделал правильно.

Глава 21

К моменту появления на кухне чистеньких и практически сухих пса с хозяином Лена совсем расслабилась и, допивая кофе, рассказывала, как едва не поровняла своим кокетливым «пыжиком» бордюр возле магазина.

— Сегодня, что ли? — включился в разговор Кирилл, насыпав в лохань Тимыча сухой корм. — Зачем понадобился мадемуазель Осеневой магазин ранним утром в воскресенье? Водочки хряпнуть рюмашку?

— Заметьте! — очень точно скопировала Велюрова‑Броневого Ленка. — Не я это предложила! И я, между прочим, совсем не шучу, — криво улыбнулась она. — Я действительно заезжала в магазин за спиртным. Правда, за мартини, водку я не люблю. Напиться хочется, как тогда.

— Как когда, простите? — Кирилл сел наконец за стол. — Я чего‑то не знаю?

— Лена приезжала ко мне в день гибели Вадима, я же рассказывала, — пояснила Лана.

— Но ты упустила маленькую подробность насчет напиться. Надеюсь, соседям двери не поджигали и матерные частушки не пели? — озаботился он.