Ли Бо: Земная судьба Небожителя

Тот Ли Бо, каким мы его знаем и представляем сегодня, состоит не только из его собственной фигуры и его произведений, но еще и из того пересозданного образа, какой складывался в течение более чем тысячелетия. Нам трудно судить, что в дошедшем до нас образе Ли Бо и в оценках его поэзии является результатом непосредственного восприятия читателей, а что привнесено восхищением и размышлениями других. В большей части рассуждений о поэзии Ли Бо и о нем самом, которые дошли до нас, легендарностью в основном подменяется прочтение самих стихотворений Ли Бо.

Легендарность Ли Бо проявляется в нестандартности его родовой истории, в его образе жизни и поступках, в сложности и многообразии его облика как мыслителя, в эмоциональном темпераменте, необычности его духовной структуры, выдающемся таланте; все это было притягательным для искателей чудес, побуждало их к пересозданию облика Ли Бо и добавляло в этот облик немало прелестных деталей.

Тысяча с лишним лет отфильтровали оценочный и эстетический подход потомков к легендам о Ли Бо. Хотя восприятие и оценки Ли Бо не у всех исследователей совпадают, но в целом они едины в признании его таланта, приятии поэтики и личностных свойств.

В первоначальных оценках, одобрительных ли, отрицательных ли, неизменно присутствовало слово ци («удивительный, чудесный, исключительный»): «чудо из чудес» (Инь Фань), «талант велик, слова невероятны» (Цянь Ци), «о, сколь чудесен сей талант» (Бо Цзюйи). Или еще один поэт танского времени Пи Жисю: «Его слова — вне Неба и Земли, / А мысли — словно духи нашептали. / Его читаешь — и душа взлетает в Небо, / Объемлет все земные океаны». Такого рода высказываний чрезвычайно много, и все они акцентируют «чудесное» в Ли Бо.

Так называемое «чудесное» говорит о незаурядности, в первую очередь о категориальном уровне художественного «Небесного гения» Ли Бо. В древней китайской литературной критике слова «Небесный гений» встречаются не часто, но слава Ли Бо как Небом данного гения возникла уже в Танскую династию.

Понятие «Небесный гений» в традиционном Китае было не только абстрактной оценкой, но и конкретным признанием способностей писателя. Цинский Сюй Эръань писал: «Небесным гением я назову Ли Бо, земным гением — Ду Фу» («О Танской поэзии»); Ван Чжидэн говорил: «Ли Бо был одарен Небом, возможности Ду Фу идут от человеческого» («Предисловие к Полному собранию Академика Ли по категориям»). В двух вышеуказанных оценках, конечно, присутствует тенденция возвышения Ли Бо и принижения Ду Фу, но основной подтекст заключен в признании разного характера художественных дарований Ли Бо и Ду Фу, что точно растолковывается словами сунского Ло Дацзина: «Ли Тайбо выпьет доу вина, тут же возьмется за кисть — и сто стихов готовы, а Ду Фу долго вздыхает, правит — и одного слова не завершит» («Яшмовая роса в Воробьиной роще»), «Ли Бо выпьет доу вина — тут же сотня стихов», «ловко сотворит тысячу стихов» (Ду Фу), «Во хмелю сочиняет юэфу, на одном дыхании — десяток стихов» (Пи Жисю), Ли Бо «на царском пиру выпьет тысячу чаш — и одной кистью ответит на письмо туфаней» (Гуан Сю). Всё это — одобрительные оценки тонкого таланта и мышления Ли Бо. И это еще не всё. «Его слова летят за пределы и Земли, и Неба, — говорил о нем Ду Фу, — его мысль летит в пространство духов и божеств»; а Гуань Сю написал о «творящей кисти гения»; минский Ху Инлинь считал, что Ли Бо «улетает к духам и божествам и тайн полон безмерно».

Очевидно, что в этих первых оценках в «Небесном гении» Ли Бо видели, помимо тонкости таланта и ума, могучую творящую силу художественного воображения. Это не только высочайшая оценка, но и понимание его художественной индивидуальности. Начиная с Ду Фу, в истории звучало бесконечное множество восторгов по поводу необычного Небесного гения Ли Бо.