Ли Савино & Стасья Блэк

Даже несмотря на все ужасные вещи, стоящие между ними, учитывая то, как он заставлял ее чувствовать, будет ли она возражать?

Да, сказал ее разум. С другой стороны, ее сердце… Она знала, что было жалко хотеть хоть какую-то часть этого ужасного человека. И все еще...

Но, похоже, Маркус не пытался всунуть это в нее.

Нет, он взял в руки свой длинный толстый стержень и растирал его вверх и вниз. Безжалостно. Жестоко.

Она знала, что Кора должна отвернуться.

Но она никогда его не видела. И видеть Маркуса таким обнаженным, не буквально, а образно… Она посмотрела на его напряженный живот и в его лицо, только чтобы обнаружить, что он смотрит на нее сверху вниз.

Она не могла прочитать то, что увидела за полсекунды, прежде чем он опустил взгляд на ее грудь. Но Кора не отвела взгляд. Она продолжала смотреть на его лицо, пока он развлекался.

Он отдался этому, это было ясно. По крайней мере, в этом он либо не беспокоился о сохранении своей маски, либо просто не мог. Кора увидела миллион вещей в уязвимом, тоскливом наморщении его лба - или, по крайней мере, она так думала.

Это заставило снова почувствовать удовольствие, которое едва утихало в ее ягодицах. Ее бедра непроизвольно дернулись, ища трения. Но Маркус был слишком далеко, почти прижимаясь к ее груди.

Он продолжал работать еще несколько мгновений, а затем запрокинул голову.

Лицо Коры дернулось, когда теплая влага залила ее грудь. Она с удивлением наблюдала, как брызги белого крема вырывались из головки его огромного стержня, когда он тянул его с большей безжалостностью, чем когда-либо.

Когда он, наконец, опорожнился, он посмотрел на нее, его грудь вздымалась. Он протянул руку и растер своим семенем ее груди, на ходу сжимая ее соски.

Кора вздрогнула, так что возбудилась и была потрясена всем этим. Люди обычно делали это в постели или Маркус считал это своего рода наказанием? Все было так хорошо.

Маркус слез с кровати.

-Тебе это нравится, не так ли? Тогда обязательно улыбнись в камеру.

-Чт...

Но Маркус уже делал снимки на свой телефон. Фотографии ее обнаженного тела, измазанного его… его…

Кровь покинула ее лицо.

-Ты сказал, что не станешь!

-Наивная маленькая Кора. В любви и на войне все средства хороши.

-На самом деле мне это даже не нужно.

Он уронил телефон на прикроватную тумбочку. С мрачной ухмылкой он указал на угол, где две стены соединялись с потолком, и держал темную фигуру второй камеры, ее крошечный яркий глазок мигал красным.

-Видео оказывает гораздо большее влияние, чем фотографии, не так ли?

Кора закусила губу, не желая ничего ему отдавать после того, как жестоко он был с ней. Он засмеялся, и это был неприятный смех. Это действительно был не ее Маркус. Этого человека на самом деле никогда не существовало.

Если ей понадобятся какие-то еще доказательства, он оставит ее одну в комнате, связанную с его семенем, высыхающим на ее груди, безусловно, поможет.

ГЛАВА 10

Маркус стоял в маленьком темном чулане, который он использовал как комнату охраны, потягивал свой напиток и смотрел в никуда. На экране его новая невеста боролась в своих узах. Ее прекрасные волосы падали ей на лицо, сноп пшеницы рассыпался по бледной палитре безымянной кожи.

Он просто кончил, но он был труднее, чем когда-либо, готов побеждать, грабить. Она была именно там, где он хотел ее, связанной и беспомощной, девственницей, принесенной в жертву, чтобы умилостивить монстра. Кем она была - девственницей и жертвой.

И он, чудовище.

Она этого не заслужила. В ту секунду, когда его тени заметили ее, он заставил их следить за каждым ее движением. Она даже не чихнула без его ведома. Она была похожа на свою мать, но не вела себя как Деми.

Он должен был увидеть это, чтобы поверить в это. Но сначала он не мог смотреть на нее. Вместо этого он послал Шаро, Шаро, которого считал братом.

-Хорошо?, - спросил он, когда здоровяк вернулся, чтобы доложить.

-Какая она?

-Добрая. Наивная, но обнадёживающая. Сладкая.

Шаро не нужно было этого говорить, но Маркус услышал безмолвный комментарий. Прямо как Кьяра.

Боги подарили ему идеальную месть, завернутую в прекрасный сверток. Так мило, что он не хотел его разрушать. Как, должно быть, смеются боги. У него были средства для мести, но впервые за шестнадцать лет он не захотел их брать.

О, он хотел Кору. Когда он увидел ее, он был уничтожен. Взмах ее ресниц, дрожание тонких костлявых рук, застенчивые улыбки, в которых он пил, как человек, пересекший пустыню. Она была оазисом, о котором он даже не подозревал.

На экране она мотала головой взад и вперед, хрупкий столбик ее горла напрягся, когда она позвала его. Ее кожа переливалась перламутром там, где он пролил свое семя. И боги, когда она придет, удовольствие, очевидно, чуждое ей…