Лягушка Баскервилей

– Она решила не говорить про шахматы, – протянула я, перебив рассказчицу. – Подумала: с Юли хватит того, что находится в тайной квартире, фигурки мои, продам и обеспечу счастливую жизнь маме и Лике. Так?

– Именно так, – кивнула Берта. – Вы правильно поняли характер Ларисы. Девушка желала получить средства не для себя. И что из всего этого вышло?

Глава 30

Очутившись на зоне, Лариса сцепила зубы и решила вытерпеть все. Любой срок рано или поздно заканчивается, Лара выйдет на волю, вынет шахматы из тайника и тогда наконец-то вернет все долги маме, и та признает: младшая дочь замечательная, хоть и доставила много неприятностей.

Сидеть на зоне очень трудно. Вот когда девушка с благодарностью вспомнила секцию самбо, которую посещала в институте, – грубую силу за решеткой уважают. А еще Л ару считали чуть сдвинутой. Статья у нее была «убойная», она могла заиметь некий авторитет и сделать «карьеру» в отряде, занять одну из лидирующих позиций. Но вдове Королькова не хотелось устраивать свою жизнь за решеткой, она мечтала выйти на свободу.

Однажды Лариса сильно простудилась и пошла в медпункт. Там вместо местной, всегда чуть пьяноватой медсестры сидела приятная женщина, которая сразу воскликнула:

– Милая, да у тебя высокая температура!

Услыхав абсолютно не употребляемое по отношению к зэкам слово «милая», Лариса неожиданно заплакала. Доктор накапала ей валокордин и принялась утешать. И тут у Лары что-то лопнуло в груди, она начала вываливать врачу все свои обиды и тайны. Вообще-то Лара уже закалилась на зоне, привыкла к грубости, всегда была готова въехать кулаком в глаз тому, кто желал ее обидеть. Если бы врачиха сурово спросила: «Эй, ты, чего приперлась? Подумаешь, кашель у тебя, вали на работу, от ерунды не умирают», – Лара бы молча ушла. Но ей вдруг сказали «милая» и дали лекарство, было от чего потерять самообладание.

– Значит, на воле тебя ждет богатство, – подвела черту под рассказом Лары врач.

– Да, – закивала молодая женщина.

– Хм, тебе еще долго не удастся им воспользоваться. И потом, вдруг кто найдет тайник?

– Нет, – уверенно ответила Лара, – фигурки все в разных местах, а доска вообще очень хитро упрятана. Сергей говорил, что вместе хранить дорогие вещи опасно – если обнаружат, то сразу все пропадет.

Докторица поцокала языком, потом сказала:

– Я врач, давала клятву Гиппократа и умею беречь чужие тайны. Но ты впредь будь осторожней – не болтай в бараке.

– Я ни с кем не дружу, – ответила Лариса, – с вами сама не знаю почему разоткровенничалась.

– Со мной можно, – улыбнулась врач.

С той поры Неонила начала подкармливать Лару…

– Кто? – перебила я.

– Неонила, – повторила Берта, – так звали докторицу. Она, правда, велела обращаться к ней Нелли Семеновна, не нравилось ей собственное имя.

– Майкова! – закричала я. – Раиса, санитарка из Добротеева, никак не могла вспомнить имя врача, которая за деньги помогала зэкам попасть на свободу. Бормотала, бормотала, потом брякнула: «Буратино» по какой-то своей ассоциации. «Может, ее имя Мальвина?» – спросила тогда я. И Раиса обрадовалась: «Мальвина, точно». А на самом деле Неонила, старинное, практически не используемое в наше время имя!

– Эта Нелли, – продолжала Берта, – оказалась женщиной умной и хитрой. Живо Лару обработала, да как ловко! Вызывает один раз Ларису начальник отряда и велит: «Ступай к Нелли Семеновне, она у ворот, прямо у выхода из накопителя…» Знаете, что такое накопитель?

Я кивнула:

– Небольшое пространство, ограниченное с двух сторон железными дверьми. Слева стена, справа, за решеткой, сидит дежурный. Каждый из людей, не зэков, а обычных, свободных граждан, желая пройти внутрь зоны, входит в накопитель, дверь за ним закрывается, человек показывает сотруднику колонии документы, и офицер открывает вторую дверь. По сути, накопитель – огромная клетка, вход туда и выход из нее лишь поодиночке.

– Да, правильно, – оценила мои познания Берта и продолжила рассказ.

…Лара подошла к проходной и увидела в накопителе молодого мужчину с ящиком.

– Это мой сын Павел, – вдруг представила парня Нелли, – он мне помог лекарства довезти.

Павел улыбнулся, офицер велел Ларе зайти внутрь и взять картонный короб. Сын Нелли глянул Ларисе в глаза, и случилось то, на что рассчитывала врач: заключенная влюбилась. Сразу, с первого взгляда.

Дожимали Ларису по всем правилам. Нелли носила ей письма от Павла – страстные любовные признания, она же тайком подкармливала Лару, встречалась с ней как бы случайно, не забывая восклицать: «Господи, сколько же тебе еще свободу ждать!» Лара вздрагивала, мрачнела, а вечером в бараке плакала, сунув голову под подушку.

В конце концов настал день, когда Нелли завела Ларису в процедурный кабинет и сказала:

– Есть план. Ты можешь скоро выйти на свободу.

– Как? – загорелась Лара.

– У меня имеется подруга, – зашептала Нелли, – Зинаида, мы с младенческих лет вместе…

– Зинаида, – снова заорала я, – мать Алины, названая сестра Нелли! Ну как же я не догадалась! Ведь многократно слышала имя «Зина» от Раисы!