Лягушка под зонтом

– Нет, у нас были занятия по гражданской обороне. – Она больше не могла сдержать улыбку.

Никита сощурился, снова посмотрел на ее губы. Ему стало интересно, как они обрамляют слова. Сейчас они сложились трубочкой, и он услышал:

– Шучу, личный интерес, не более того.

Он хотел уточнить, личный интерес к кому – к лягушке? Или, может быть, к нему? Ах, какой эгоцентризм, Никита Дроздов. С чего бы это? Неужели она до сих пор не видела мужчин? Неужели он первый? Конечно, у нее интерес к лягушке или к самому процессу – сделать то, чего не могут другие. А может, она из последовательниц матери Терезы, готовых помогать всем и спасать всех.

– Приступим. – Она подошла вплотную к краю колодца, заглянула. – Вижу ее.

– А она вас, – подал голос Никита и втянул воздух, чтобы не рассмеяться.

Он почувствовал теплый цветочный запах, сладковато-горький, огляделся. Вот он, источник – некошеная трава, в которой больше всего желтой сурепки. Он знал мало трав, но эту запомнил. Наталья Петровна говорила, что в духах, которые ей подарил его отец на день рождения, они назывались «Частная коллекция», она почувствовала запах сурепки.

– Сурепка, – проговорил он.

– Что вы сказали? – Она быстро повернулась к нему.

– Я сказал – сурепка, – повторил Никита. – Пахнет этой травой. Чувствуете?

– Конечно. – Она кивнула. – Вон ее сколько. – Она махнула на колышущиеся заросли травы. – Мавританский лужок, да?

– Вы считаете, этот запущенный огород можно назвать так возвышенно?

– Для того и существуют слова, чтобы с их помощью менять все, что не нравится, – уклончиво отозвалась она.

– Гм-м... – пробормотал Никита. – Мне нравится этот запах, – поспешил добавить он.

– Мне тоже, – сказала она.

Сачок на длинной ручке нырнул вниз, она наклонилась так резко, что Никита, не раздумывая, обхватил ее за талию. Она дернулась, и он почувствовал, как напряглась ее спина, но она не проронила ни звука. Ему стало страшно: вдруг смелая спасительница нырнет следом за сачком?

– Иди, иди сюда... – шептала она.

Никита сделал шаг, почувствовал бедрами ее бедра. Казалось, они вспыхнули. Но всего на секунду. Да не его она зовет, ударило в мозгу. Лягушку. Но Никита не отстранился.

– Вот та-ак, – слышал он бормотание. – Правильно поступаешь... Давай еще разо-ок...

Никита не мог совладать с собой, он подчинялся ее голосу, словно она руководила им, а не той, что сидела на дне. Как бы случайно он тронул коленом ее ягодицу, обтянутую бордовым хлопком. Колено обожгло, оно заныло. Заныло, да. Но разве оно? Никита едва не застонал.

– Теперь можно убрать... – услышал он. – Руки.

Он не отпускал ее.

– Это я вам. У лягушки рук нет, вы не знаете, да? Ах, у вас же не было факультатива по земноводным.

– Простите, – спохватился он. – Я боялся, что вы упадете. – Никита выпустил ее талию.

– Я так и поняла, – спокойно отозвался насмешливый голос.

Она держала перед ним сачок, в котором сидела дородная лягушка. В выпученных глазах не было испуга, лишь досада. Она смотрела на обоих, а Никита читал в них прежнее: «Ну, чего пристали?»

– Все. Теперь вы свободны, – объявила спасительница, повернувшись к Никите.

– Как вы сказали? Я – свободен? – спросил он, испытывая невероятную легкость в голове. Такую, которая возникает от первого бокала белого вина, но которую быстро заливают вторым, желая продлить ее. Тем самым все портят.

– Ну да. Вам не надо больше думать о ней. Как мы с ней поступим?

Мы поступим... А он даже не знает, как зовут эту женщину.

– Мы ее выпустим. Вы не против? – спросил он.

– Нет, – сказала она. – Прямо здесь?

– Отнесем подальше, – предложил он.

– Лучше бы к морю, – усмехнулась она.

– Почему? – удивился Никита.

– Василиса прочитала сказку о лягушке, которая моря не видела, потому сидела в колодце. А если бы увидела, то никогда бы не приняла колодец за море.

Никита почувствовал, как сердце поддернулось вверх. Его глаза остановились на ее лице.

– Как вас зовут? Я не спросил, простите.

– Ольга. А вас Барчук, – фыркнула она, указательным пальцем сдвинув кепку на затылок.

– И это знаете.

– Деревня. – Ольга пожала плечами.

– Никита. На самом деле меня зовут Никита, – настаивал он.

Ольга кивнула.

– Куда понесем? – Она быстро повернулась к сачку, но он был пуст. – Да она удрала!

– Надеюсь, не обратно? – Никита быстро заглянул в колодец.

– Вон, вон она! – Ольга указала на траву. Цветущая сурепка шевелилась, потревоженная лягушачьим телом. – Она сама решила, куда податься. Что ж, флаг ей в руки. – Ольга закинула сачок на плечо.

– Премного благодарен. – Никита церемонно поклонился. – Приглашаю на чашку чая. Отметим удачу.

– Спасибо, – сказала Ольга без всякого кокетства. – Прямо сейчас?

– Зачем откладывать? Конечно.

– Минуту, я отнесу сачок на место.

– Я вас жду. – Он привалился к колодцу и скрестил руки на груди.

7

– Входите. – Никита распахнул дверь, пропуская Ольгу вперед.

– Ого, как у вас замечательно пахнет!

Ольга повернула к нему лицо, и он увидел такую искреннюю и такую восхищенную улыбку, что быстро шагнул к ней – взглянуть, что такое она увидела.