Лягушка-принцесса

— А я и сейчас это повторю, — неожиданно внятно и громко проговорила секунду назад казавшаяся растерянной и раздавленной старуха. — Она моя внучка, дочь моей дочери Тейсы Юлисы Верты, а письмо — дрянь, грязь и подделка! Плевать я на него хотела…

— Да заткнись ты…! — заорал сын, вскакивая и потрясая кулаками. Его налившееся кровью лицо перекосило от казавшимся запредельным напряжения.

Перепуганная супруга видела, с каким трудом он сдерживался, чтобы не наговорить матери грубых, но вполне заслуженных ею слов.

Побледнев, Торина Септиса Ульда поднялась, выпрямилась, как будто даже сделавшись выше ростом, и, гордо вскинув подбородок, сжала в нитку ярко накрашенные губы.

— Забыли, госпожа Септиса, как торопили меня поскорее вытащить внучку из этригийской тюрьмы? — овладев собой, глава семьи говорил подчёркнуто вежливо, вот только голос его просто сочился ядом.

Не говоря ни слова, его мать развернулась, и отстранив попытавшуюся помочь Дедеру, пошла в свою комнату.

Бар Акций Новум очень не любил рисковать, предпочитая не ввязываться во всякого рода сомнительные предприятия. Однако, он отличался упорством и последовательностью в достижении намеченной цели.

Отправив ученика с запиской к принцу Вилиту, охранитель здоровья государыни не остался сидеть сложа руки, а отправился в город, где пропадал почти весь день, вернувшись в Цветочный дворец только к вечеру.

Не желая привлекать к себе излишнее внимание, лекарь привычно проигнорировал парадный вход и направился на задний двор, намереваясь из него попасть в подвал, а оттуда в свою мастерскую.

Однако первый же попавшийся раб, тащивший куда-то пустые амфоры из-под масла, сообщил врачевателю, что его повсюду разыскивают личные служанки императрицы.

Уже подготовившись к тяжёлому разговору с царственной пациенткой, охранитель её здоровья не стал откладывать встречу и поспешил на второй этаж, столкнувшись на лестнице с одной из невольниц государыни.

Всплеснув руками, женщина облегчённо вдохнула:

— Хвала богам, господин Акций, вы здесь! Её величество вас целый день разыскивает. Я уже третий раз за вами спускаюсь.

Поскольку собеседница тоже время от времени получала от него мелкие подачки, царедворец требовательно спросил:

— Зеления, его высочество Вилит во дворце?

— Да, господин Акций, — понизила голос рабыня. — Недавно пришёл. Уж не знаю, из-за чего только они с государыней очень сильно поругались. Его высочество даже дверью хлопнул и кричал, что он вроде как лучше отправится в ссылку, чем кого-то там убьёт своими руками.

— Где он сейчас? — продолжил расспрашивать лекарь.

— Заперся в своей комнате и никого не хочет видеть, господин Акций, — охотно ответила невольница. — К нему господин Сциний приходил, так его высочество даже с ним разговаривать не пожелал.

Оказавшись на галерее второго этажа, врачеватель поинтересовался:

— Куда идём?

— Её величество уже в спальне, господин Акций, — пояснила собеседница. — Государыня весьма утомилась за день и соизволила уйти отдыхать пораньше. Но вас она приказала привести к ней в любое время.

У дверей комнаты их встретила озабоченная Пульчита.

— Хвала богам, наконец-то вы пришли, господин Акций. А то меня опять за вами послали. Подождите, я доложу её величеству.

Через пару секунд после того, как невольница скрылась в спальне, оттуда донёсся недовольный голос Докэсты Тарквины Домниты.

— Пусть заходит!

За окном, прикрытым полупрозрачными шторами, стремительно угасал день, поэтому в комнате уже горели два масляных светильника, освещая широкое ложе с цилиндрическими подушками, стоявший у стены сундук, большое серебряное зеркало, низенький столик с разложенными на нём скляночками и сидевшую на табурете императрицу без парика. Редкие, тускло-серые волосы с обильными нитями седины падали на плечи, прикрытые лёгкой накидкой. Её отмытое от косметики лицо показалось лекарю осунувшимся и каким-то резко постаревшим. Внезапно он почувствовал, как душу заполняет нежность к этой знатной, властной, но такой несчастной женщине.

— Оставьте нас, — тусклым голосом приказала она.

Застывшая у входа Пульчита и ещё одна расправлявшая одеяло рабыня, низко поклонившись, торопливо покинули комнату.

— Господин Акций, проследите, чтобы нас никто не подслушал, — всё тем же ровным и безжизненным тоном велела государыня.

Кивнув, врачеватель резко выглянул в коридор.

Невольницы, сбившись кучкой возле перил шагах в десяти от двери, недоуменно уставились на хмурого любовника хозяйки.

— Всё в порядке, ваше величество, — доложил он, прикрывая дверь.

— Это вы сообщили принцу Вилиту о письме из Канакерна? — полувопросительно, полуутвердительно сказала императрица.

— Да, ваше величество, — не стал отрицать очевидного охранитель её здоровья.

— Зачем? — с укором покачала головой Докэста Тарквина Домнита. — Его же теперь обвинят в укрывательстве беглой преступницы.