Лягушка-принцесса

"Вот батман! — охнула девушка. — Я же не задвинула засов! А ещё обещала не проявлять инициативу…"

И внезапно подумала: "А вдруг это не Вилит? Что если ко мне убийцу подослали? Вот батман! И никакого оружия под руками. Саквин — козёл кинжал так и не принёс".

Ника прислушалась, затаив дыхание. Как на зло, затянувшие небо облака надёжно укрывали луну и звёзды, погрузив землю в кромешный мрак.

Прежде чем она успела что-то решить для себя, в комнату проскользнула размытая фигура.

"Надо хотя бы встать, — решила девушка, осторожно выбираясь из-под одеяла. — Комната большая, пусть попробует поймать. Но кричать пока рано. Сначала узнаем: кто это?"

— Ника! — ударил по ушам знакомый шёпот.

Та застыла, уже спустив одну ногу с кровати и облегчённо выдохнув: "Всё-таки Вилит!"

Машинально продолжив движение, племянница регистора Трениума села на постели, одними губами пробормотав:

— Я здесь.

Но принц услышал и безошибочно направился к ней, шлёпая босыми ногами по каменному полу.

— Подожди! — пробормотала она, ощутив на лице пахнущее мятой, учащённое дыхание юноши. — Прежде чем… Я должна кое-что сказать…

— Что случилось? — дрогнувшим от переполнявших его чувств голосом спросил принц, взяв возлюбленную за плечи.

Девушка попробовала отстраниться, отчаянно пытаясь подобрать нужные слова и не находя их. Откуда-то появился дикий, безотчётный страх. Она жутко испугалась, что Вилит сейчас вдруг возьмёт и откажется от неё, да ещё наговорит кучу обидных слов. Ну, действительно, не может же у неё всё быть так замечательно?!! Жизнь уже успела уверить попаданку в том, что её удел — это бесконечная борьба, боль и страдание.

— Я боюсь разочаровать вас, Вилит, — наконец смогла выдавить из себя Ника, чувствуя, что ещё миг, и она просто разревётся.

— Этого никогда не случится, — тихо, но очень убеждённо заявил молодой человек, привлекая её к себе.

Ника всхлипнула, и обняв его за талию, ткнулась лбом в широкую мускулистую грудь, где учащённо колотилось сердце.

— Я ещё с той ночи в Радиании понял, что в твоей жизни когда-то…, - принц замер, видимо, тоже не находя слов, а девушка ясно почувствовала, как горло перехватывает спазм, и душа проваливается куда-то вниз.

— … случилось что-то плохое, — выпалил сын императора, очевидно, так и не придумав ничего лучше. — Ты так рвалась на помощь той обманщице…

"Я и подумать не могла, что он догадается! — погребальным колоколом прозвенело в сознании попаданки. — Вот батман, противно-то как!"

Она попыталась вырваться, но молодой человек лишь крепче прижимал её к себе, бормоча:

— Клянусь всеми богами, Сухаром всенасущным и Питром, своей честью, любовью к тебе, что никому не позволю причинить тебе боль. Я жизнь отдам, чтобы тебя защитить. Ты же сама мне сказала в доме Птания, что прошлое останется прошлым. Пусть так и будет. И мы больше никогда не станем о нём говорить.

Слова Вилита, тон, которым они были сказаны, целебным бальзамом пролились на измученную, мятущуюся душу Ники, прогоняя прочь терзавших её демонов.

Девушке вдруг ужасно захотелось поверить этому человеку, и маленький, не дававший ей покоя червячок, с чмоканьем лопнул.

Отпустив талию принца, она обняла любимого за шею и медленно опустилась на кровать, увлекая его за собой.

И мир вокруг закружился в волшебном танце. Жар, исходивший от сильных, но удивительно ласковых рук юноши, разжёг в её груди такой пожар, что временами Нике казалось, будто она теряет ощущение реальности.

Рот жадно хватал воздух, а сведённые судорогой пальцы безжалостно царапали спину сына императора.

Чувствуя рвущийся из груди крик, попаданка выгнулась дугой, намертво стискивая зубы. Но на пике наслаждения не выдержала, и её вопль огласил переполненную любовью и мраком комнату.

Потом Нике всё же удалось немного взять себя в руки, и голос её звучал уже не так громко.

Обессиленные и счастливые они какое-то время лежали в объятиях друг друга, блаженствуя в окутавшем их покрывале расслабленной неги, когда тела и души упиваются неповторимым ощущением полного единения.

Бормоча что-то неразборчиво ласковое, Вилит так и заснул, глядя в глаза возлюбленной. Вздохнув, та устроилась поудобнее под мышкой своего мужчины.

Внезапно в переливавшийся всеми цветами радуги сон ворвалось мерзкое, противное хихиканье. Инстинктивно вскинув голову, племянница регистора Трениума ясно различила в темноте ехидно скривившееся лицо Наставника.

Её названный отец Лаций Юлис Агилис, одетый почему-то в белый сенаторский плащ, сидел, казалось, прямо на воздухе в каком-нибудь метре от кровати.

"Он мне просто снится", — с облегчением подумала девушка.

— Можно сказать и так, — важно кивнул старый радланин, превращаясь в ласково улыбающуюся Риату.

Нервно сглотнув, Ника ткнула мирно похрапывавшего принца кулаком в бок.

— Не буди, — посоветовала служанка, качая головой. — Всё равно не проснётся.

— А я уже начала думать, что там на Маракане был только сон, — пробормотала попаданка, осторожно выбираясь из-под руки возлюбленного.

— Это и есть сон, — согласился Мерк Картен, сцепив руки на круглом животике.