Лягушка-путешественница

Первыми спустились два воина, очевидно телохранители. На сей раз служанки выполняли не декоративные функции, а крепко поддерживали княгиню под руки, помогая идти. Даже со своего места Ника могла убедиться в том, что Эвдилит выглядит очень неважно. Неровно одетый платок, выбившиеся из-под него седые пряди и болезненно бледное лицо. Тяжело опустившись в кресло, княгиня долго отдувалась и кряхтела устраиваясь поудобнее. За спинку трона встали знакомые женщины, волхв и двое мужчин в красно-синих плащах поверх ярких рубах.

Эвдилит что-то сказала, но девушка не расслышала из-за слабого голоса и гомона толпы.

— Людей, которым князь помощь да заботу обещал, в рабство к арнакам продали! — гневно зарокотал главный заводила всего этого мероприятия.

Вновь тихие, не различимые слова княгини.

— Да вот пусть она сама всё расскажет! Иди!

Сбросив ему на руки плащ гантка смело шагнула к помосту.

— Лаюла я, госпожа княгиня. Из гантов. Мы приходили к князю, а разговаривали с тобой.

— Я помню, — кивнула Эвдилит. — Говори.

— Ринс Келв и старейшина Сампаа обманули нас! Сказали, что в Местисси отвезут, а сами арнакам продали!

Толпа негодующе взревела.

Мужчина в плаще за троном зычно проорал, заставляя Эвдилит вздрогнуть.

— Тихо! Княгиня говорить будет!

Наступила тишина, в которой Ника смогла расслышать голос местной правительницы.

— Как говоришь, селение называлось?

— Местисси.

— Где такое? — вскинула чернённые брови княгиня. — Сколько лет живу, а о нём не слышала.

— По Каалсвеси вверх, потом по Нискоре, а там ещё по Сртуне, — торопливо отбарабанила Лаюла.

Эвдилит что-то спросила у свиты. Мужчины и женщины недоуменно пожимали плечами. Ника слышала, как соседи спрашивают друг друга о Местисси. Оказывается, никто из них не знает селения с таким названием.

— Не о том говорите, госпожа! — раздражённо рявкнул сопровождающий Лаюлы.

— Как не о том? — отозвался мужчина из свиты княгини. — Девчонка говорит, что ринс Келв привёл к ним старейшину селения, о котором никто ничего не знает.

— Но так и было! — закричала гантка, взмахнув кулачком. — Это ринс назвал Сампаа старейшиной Местисси!

Свитский позвал одного из воинов. Выслушав княгиню, тот кивнул бородой и побежал прямо на торопливо расступившуюся толпу.

— Сейчас гонца за ринсом отправили, — громогласно объявил начальник стражи. — Пусть господин Келв расскажет, кого он к ним приводил.

Послышалось негромкое ворчание и крики.

— Чего молчишь? Пусть дальше рассказывает! Говори, девка, что там дальше было!

— Сампаа сказал, что у него в селении… после мора… мужчины без жён остались, — понизив голос так, что Ника с трудом разбирала её слова, заговорила Лаюла. — Говорил… женихов на всех хватит, да ещё останется… Ну мы и согласились.

— Громче, чего лепечешь себе под нос! Нам не слышно!

— Сампаа сказал, чтобы всех забрать он корабль большой нанял! — в отчаянье выкрикнула девушка. — Вот мы на него позавчера утром и пошли. Ещё до солнышка.

— Вас кто-нибудь на причале видел? — громко поинтересовался второй мужчина из свиты княгиня.

— Мы в порт не ходили, — пробормотала Лаюла, опустив голову. — Нас на берегу ждали, за селением. Там лодка стояла, а с ней трап на корабль. Сампаа тоже там был. У него, проклятого, зубы болели.

— Почему в порт не пошли? — оборвал рассказ тот же мужчина. — Почто прятались?

Повисла выжидательная тишина. Гантка молчала, явно не желая отвечать на этот вопрос.

— Говори! Сколько народу тебя слушают!

— Ринс Келв и Сампаа так приказали, — еле слышно пробормотала Лаюла. — Они нам помалкивать велели, чтобы девицы в Скаальи не обиделись.

Собеседник усмехнулся в бороду, по толпе прокатился лёгкий смешок.

— За что же им на вас обижаться? — широко улыбаясь, спросил мужчина.

— За то, что женихов у них отбиваем, — пролепетала смущённая Лаюла. — Девок да вдов и здесь много.

Свита, охрана, а вслед за ними и часть зрителей громко засмеялись.

— Ну уж тут ты врёшь! — уперев могучие кулаки в бока заявил старший стражник. — Чтобы наш ринс женщин боялся потревожить! Да быть такого не может!

— Да вы дальше слушайте! — рявкнул заводила всего мероприятия. — Тут людей в рабство на чужбину отдали, а вам лишь бы ржать!

Княгиня, на бледном лице которой блуждала лёгкая улыбка, слабо махнула рукой, призывая к тишине.

— Продолжай, — поощрительно кивнул мужчина из свиты.

Лаюла всхлипнула.

— Вошли мы. Корабль то большой. Больше тот, на котором мы сюда приплыли. Жались на палубе. Солнышко взошло…

Гантка прерывисто вздохнула.

— В полдень уже, Сампаа и говорит: сейчас мимо селения пройдём, не хорошо, если вас кто увидит. Схоронитесь пока в трюме. Мы пошли, а Орри, старейшина наш…

— Хорош старейшина, молоко на губах не обсохло! — выкрикнул кто-то. По толпе вновь прокатился смешок.

— Раз люди выбрали, значит старейшина! — сурово рявкнул стражник, а покосившись на одобрительно кивнувшую княгиню, добавил. — И нечего тут хохотать. Говори, дочка.

Рассказчица, вытерла набежавшую слезу.

— Орри сказал, что плавал здесь и никакого селения не помнит. Тут его какой-то арнак по голове ударил…

У Ники сжалось сердце. Стоявшая неподалёку женщина тихо охнула.