Лягушка-путешественница (СИ)

Вновь повинуясь безотчётному порыву, Ника сделала то, на что никогда бы не решилась при других обстоятельствах. Наклонившись, она провела рукой по заросшей жёсткой щетиной щеке и поцеловала умирающего в покрытый испариной лоб.

Со стороны капитанской каюты долетел громкий стук, треск дерева и звенящий голос Картена.

— Пошли прочь, шелудивые собаки! Какая вода?! У меня нет! Клянусь бородой Нутпена и задницей Диолы! Не веришь?! Тогда — получай!

Раздался глухой звук ударов. Лязг металла, чей-то дикий, полный боли крик, затем неистово завизжал Купин.

— Вулин! Вулин! Хозяин убил Вулина!!! Бей его!

Вновь затрещало дерево, послышались крики и шум драки.

Вдруг рука Ус Марака вцепилась ей в край рубахи.

— Госпожа, у меня в Канакерне семья… Проследи, чтобы Картен их не обидел…

Он с судорожным всхлипом втянул воздух.

— Не хочу, чтобы мои дети голодали… Или стали рабами. Я свободный гражданин города, им и умираю.

От этих слов горло сжало так, что Ника не могла ни вздохнуть, ни выдохнуть. Только слёзы ещё сильнее потекли по впалым щекам.

— Не оставь их, госпожа! — прохрипел сарвал.

«Да мне самой осталось жить лишь на полчаса больше!» — едва не вскричала она, но в умирающих глазах светилась такая надежда, что девушка только кивнула.

Ус Марак дёрнулся и затих. Прижав к груди неожиданно тяжёлую голову матроса, девушка завыла, раскачиваясь из стороны в сторону. Её слёзы капали на заострившееся лицо, еле различимое во внезапно наступившей темноте.

У капитанского жилья продолжал визжать Купин, и доносились звуки свалки. Ника сжалась, словно ища защиты у мёртвого сарвала, и тут что-то упало ей на руку, а затем холодом обожгло шею. Раздался звучный шлепок по кожаному рукаву рубахи.

Девушка вскинула голову. Полнеба закрывала плотная, невесть откуда взявшаяся туча. Потянуло прохладой, и корабль ощутимо дёрнулся от порыва ветра.

— Дождь! — отчаянно завопила она, вновь поцеловав убитого в начавший остывать лоб, тут же всхлипнув от жалости.

— Ну как же так!? Батман! Ну почему не раньше-е-е! Хотя бы на полчаса, и ты был бы жив! Гадство! Что же всё так плохо то?!!

Капли с грохотом барабанили по палубе.

— Что встали?! — резанул по ушам ликующий крик Картена. — Разворачивайте парус, надо собрать воду! Милим, тащите бочонки и кувшины! Всё, что есть! Да пошевеливайтесь, ленивые бездельники! Боги послали нам ещё немного жизни!

Мореход громогласно расхохотался.

Осторожно опустив тело Ус Марака, пассажирка бросилась в свой закуток, спасать вещи, уцелевшие после неудачного обыска.

У входа валялось скомканное одеяло, неудачная кража которого послужила поводом к началу кровавой заварухи на умиравшем от жажды корабле. Под ноги попалась круглая шкатулка. Опустившись на четвереньки, девушка стала торопливо шарить в темноте. Корзина на боку, куча заячьих шкурок. Пальцы наткнулись на смятый папирус. «Ну хоть что-то осталось», — с облегчением подумала Ника, на ощупь затолкав его в ларец. Кстати нашлась и крышка, а с ней и два последних письма. Скомканных, но вроде целых. Запихав всё в корзину, уложила сверху одеяло и кое-как умудрилась прикрыться плащом.

Корабль уже заметно качало, что не мешало радостно скалящимся матросам, растянув парус, спустить его на палубу гребцов. Где невольники капитана, отодвинув в сторону мёртвые тела, подставляли под бежавшую струю разнообразную посуду.

Отыскав сбегавший по образовавшимся сбоку складкам ручеёк, девушка подставила под него сложенные ладони и напилась холодной, аж зубы заломило, удивительно вкусной воды.

— Не мокни, госпожа! — донёсся сквозь шум дождя полный надежды крик капитана. — Иди в каюту, там сухо.

И тут же зло рявкнул:

— Эй, Пуст, тупая скотина! Тащи новую посуду, видишь, уже мимо льётся!

Утолив жажду, Ника, подумав, решила воспользоваться предложением Картена. Но сунувшись в дверь, тут же столкнулась с рабом, прижимавшим к груди большую, пузатую амфору.

— Ты долго будешь там копаться! — раздражённо выкрикнул из темноты каюты Милим. Дёрнувшись, но не решаясь опередить знатную пассажирку, невольник тихо заскулил, словно побитый щенок.

«Нет, — подумала та, уступая дорогу. — Здесь я буду только мешаться».

Едва не споткнувшись о труп Вулина, она шагнула к борту, где сразу же наткнулась на Жаку Фреса.

— Тише, госпожа! — раздражённо вскричал моряк, держа обоими руками миску с дождевой водой. — Прольёшь!

Учитывая непрекращающийся дождь, опасение показалось Нике совершенно идиотским. Судно сильно качнулось, матрос присел, одновременно хватаясь за борт.

— Жаку Фрес!!! Где ты, старая шлюха! — проорал капитан. — Быстро смени Брег Калсага! Ему только за свои яйца держаться, а не за руль!

Матрос затравленно взглянул на пассажирку.

— Госпожа, там в трюме Дарин. Отнеси ему воду, он сам уже не встаёт.

Едва дождавшись кивка, он сунул Нике миску и торопливо зашагал на корму.