Лягушка в молоке (СИ)

      Кассиопея была странной даже по меркам собственной семьи; она родилась в тысяча девятьсот пятом году*, в свое время закончила Слизерин и отправилась путешествовать по миру, вернулась в мае двадцать седьмого года явно не в себе и отравляла жизнь родственникам, постоянно что-то поджигая. Она нигде не работала, ничем не увлекалась, только устраивала многочисленные поджоги и потом плясала на пепелище. Ей даже наняли сиделку-охранницу, но Кассиопея виртуозно сбегала, и все повторялось вновь. Теперь она вела себя прилично и тихо лежала в коме, что устроило всех родственников. Такие подробности я узнала при встрече с повзрослевшей Вальбургой Блэк, она чинно пила чай с Амандой, Марией и мной и делилась сплетнями. Она даже извинилась, что ее родственница чуть меня не убила, и принесла мне подарок, изящную статуэтку Морганы.

      — Это из приданного Кассиопеи, традиционно передается от матери к дочери. В общем, это тебе. Признать тебя родней я не могу, но прошу простить и не держать зла. Ты мне всегда нравилась, Хелена Смирнофф.

      Статуэтка мне понравилась, я приняла подарок и отнесла его в хранилище Гонтов, пусть стоит рядом с кубками Слизерина, вполне достойная компания. Моргана была изображена после купания, она выжимала волосы, а фигура ее была укрыта тончайшей вуалью. Удивительно, как удалось скульптору передать легкость накидки, тело Морганы светилось под нежной тканью.

      Магия моя восстанавливалась неохотно, огонек Люмоса светился на кончике палочки, как раздавленный светлячок. Даже бытовые заклинания давались с трудом, но в конце января я достаточно поправилась и вернулась в школу.

      Тентакула от счастья устроила громкий стук, пришлось ее успокаивать. Она обнимала меня веточками и не хотела отпускать. Профессор Бири даже прослезился:

      — Она же разумна, Хелена. Многие люди так любить не умеют, как эта красавица. Какая сильная привязанность, уже четыре года на тебя надышаться не может.

      Он подтвердил свое разрешение, я заберу свою фасоль после ЖАБА. Это наполняло меня оптимизмом и заряжало хорошим настроением, я не расстанусь со своей любимицей, как же чудесно. На факультете меня приняли хорошо, даже многочисленные Блэки стали подчеркнуто со мной здороваться, неизменно произнося мою фамилию: «Мисс Смирнофф». Я решила оставить прошлое в прошлом и приветливо им отвечала.

      Я — Хелена Смирнофф, так тому и быть.

Примечание к части * В каноне она 1915 г.р., у меня 1905.

Глава 25

      Пятнадцатого апреля сорок четвертого года мы валялись на берегу Черного озера, ярко светило апрельское солнышко, было даже жарко. Теплый весенний день напоминал о скором лете, в небе не было ни облачка, и настроение было соответствующим. Вся наша компания отмечала совершеннолетие. Накануне мы получили сертификаты с разрешением на аппарацию, магические паспорта выдали с ними. Я — совершеннолетняя гражданка магической Великобритании, это просто праздник какой-то! В приют нам больше отправляться не нужно, все отметки о нашем пребывании стерты, память магглам подправлена. Сироты из приюта Вула испарились, на свете живут колдун и ведьма, самостоятельные и взрослые. Карточки мы получим по месту жительства, мы оба приписаны к дядюшке, в поместье Гонтов. Со стыдом признаюсь, отметили мы вчера от души. Абраксас умудрился пронести в замок дорогое шампанское, причем не одну бутылку. Если бы не зелье от похмелья, лежали бы пластом. Слагхорн поделился, он боготворил Тома.