Лягушка в молоке (СИ)

      Утром нас разбудила староста, Натали демонстративно заперлась в ванной прямо перед моим носом. Подумаешь, я не стала терять времени, тщательно расчесалась и оделась, собрала в ученическую стандартную сумку перья и тетради, застелила постель и погладила Рекса. Умываться мне пришлось в быстром темпе, потому что Натали торчала в ванной долго, староста уже покрикивала на нас. На будущее я сделала себе заметку просыпаться раньше соседки, чтобы все успевать.

      В гостиной я увидела Тома, он оживленно рассуждал о преимуществах различных брендов гоночных метел, что меня порадовало. Мальчишка действительно был умным, он с ходу перенял манеру ронять слова и растягивать гласные, как делали богатенькие товарищи. Я знала, что одета достойно, поэтому спокойно молча дождалась сигнала старосты и пошла в Большой зал. Завтрак оказался не таким роскошным, как пир накануне, но был питательным и обильным. Староста раздала нам расписания занятий, у нас было много сдвоенных уроков с факультетом Гриффиндор. Забавно, тут в пары ставят антагонистов. Меня уже просветили, что традиционно львята соревнуются со змеями, так неофициально назывались наши факультеты. Я не стала об этом долго раздумывать, мое дело здесь — научиться всему, до чего смогу дотянуться.

      Время полетело быстро, я освоилась в замке и научилась жить с недружелюбной соседкой. Нечистоплотная ленивая девица оказалась для меня отличным стимулом, так что я поневоле освоила многочисленные чары тишины, укрывания предметов и прочие необходимые вещи. Рекс тоже освоился в замке и научился откликаться на свое имя. Он явно выздоровел, хотя так и остался одноглазым. Зато его черная шерстка начала лосниться, а сам он с удовольствием играл со мной и любил, когда я почесывала ему шейку. Он мирно уживался с роскошным котом ангорской породы, которого притащила Натали. Кот по кличке Князь отличался на редкость мирным характером и спал большую часть времени. Натали мне хвасталась наградами Князя, я ахала и удивлялась, соседка раздувалась от гордости. Рекс знал, что я люблю его больше всех на свете, поэтому милостиво разрешал мне восхищаться чужими успехами. Постепенно мы притерлись с соседкой, дружить не стали, но сосуществовали вполне мирно.

      На занятиях я показывала стабильно средние результаты, а вот Том блистал. Ему одинаково легко давались зелья и чары, преподаватели его обожали, за исключением профессора Дамблдора, который вел трансфигурацию. Я оказалась права, Том настроил Дамблдора против себя — тот фальшиво улыбался, но недолюбливал Реддла. Ко мне он относился нейтрально, что меня безумно радовало. Я просиживала в библиотеке почти все свободное время, разбиралась и зубрила, зубрила и разбиралась. Чертова спичка долго не хотела превращаться в иголку, но когда я справилась, была горда собственным успехом. Чары получались легко, перышко плавно парило в воздухе на первом же занятии. Не слишком мне давалась гербология, но я брала теорией. Я писала отличные эссе, что перекрывало мои неудачи с живыми растениями. Полеты на метле не были в списке моих фаворитов, но зачет я получила. В целом, учиться было интересно. Поколебавшись, я подошла к старосте и призналась, что не купила телескоп и весы. Она меня отчитала, но притащила откуда-то оба нужных мне предмета. За вещи я попала в долговую зависимость, что меня устроило. Теперь я писала эссе по истории магии за старосту до конца первого семестра. Да еще дешево отделалась, зато проходила темы за шестой курс и за первый. Лишним не будет.

      На Рождество все разъехались, только три человека осталось на всем факультете. Том выучился играть в шахматы и днями напролет просиживал над доской в компании взъерошенного третьекурсника Джейкоба Розье. Я по-прежнему торчала в библиотеке, периодически отвлекаясь на визиты в Больничное крыло. Там царила госпожа Хэлси, которая неохотно, но все-таки позволяла мне изредка наводить порядок в многочисленных пузырьках. Мой искренний интерес ее не трогал, но упорство сделало свое дело. Она немного оттаяла и даже начала рассказывать, как стала школьной медсестрой. Я жадно впитывала все крохи информации — так я выяснила, что лучшая трехгодичная школа колдомедицины находится в Париже, а вторая европейская школа недоступна по политическим мотивам: она расположена в Дрездене. Я не показала, что расстроилась. Я прекрасно помнила историю: вскоре начнется Вторая мировая война, и до сорок пятого года о школе в Париже придется забыть. Дрезденская школа отпала еще в полуфинале. Придется начинать с нуля и проситься на бесплатную двухлетнюю стажировку. Интересно, где я буду жить и что есть эти два года? Плевать, проживу как-то. Зато после двух лет безвозмездного служения госпиталю святого Мунго ставку давали обязательно. Всегда есть непрестижные, но нужные специализации, туда-то я и проберусь. Так что я методично изучала магические дисциплины и верила в свою звезду.