Лягушка в сметане

— А ну как заманим мы эту псину в вольер, а она как начнет там бесноваться! Те, кто будет в это время в доме, могут переполошиться, выйти на улицу. И конечно, вновь открыть защелку на калитке, чтобы выпустить собаку. Еще неизвестно, удастся ли в таком случае спастись бегством.

Получалось, что он ее уговаривает, словно она такая вот любительница животных, а он кровожадный монстр. Так что Вадим в конце концов разозлился.

— Может, пора уже определиться, что для тебя важнее? — выговорил он с некоторым раздражением. — Ты жалеешь бедную собачку, как активный представитель «Гринписа», и пытаешься приготовить яичницу, не разбивая яиц, или думаешь о том, как нам обойтись без шума и жертв. Хорошо, мы не будем вводить в мясо снотворное, чтобы случайно не передозировать и пса не отравить, так?

— Ну, тогда я не знаю, что делать, — заныла Варвара.

— Нет, ты уж скажи как есть: я лучше знаю. И давай высказывай свои предложения, если мои для тебя неприемлемы. Жестоки. И прочее.

— Хорошо, я спрошу у Оли, сколько примерно таблеток надо растворить в воде, а потом старым шприцем — у меня есть — введем его прямо в мясо.

— А кто у нас Оля — ветеринар?

— Медсестра, — пробормотала Варвара.

— А я предлагаю узнать в ближайшей ветлечебнице, чем они усыпляют собак, когда делают им какие-нибудь операции.

— А как узнать? Просто прийти и спросить?

— Насколько я знаю, ветеринары в основном мужчины, — желчно проговорил Вадим, явно кого-то копируя, уж не ее ли? — Думайте, вы же женщина. Дайте ветеринару деньги или бутылку купите. Сочините трогательную историю про любимую собачку, которая случайно попала лапой в капкан, настроенный на хорька…

— А что, у нас в городе водятся хорьки?

— Хорьки не водятся. Это я говорю для примера.

— Но я ничего не могу придумать.

— Брось притворяться, больших выдумщиков, чем женщины, на свете нет.

— А ты знал так много женщин?

Словом, они опять начали препираться и едва не поссорились.

В этот день они ходили по парку недалеко от Вариного дома. Вадим предупредил, что дома мама его хорошо накормила и сегодня он намерен освободить Варю от хлопот на кухне.

Народу в парке по причине ранней весны было еще немного, так что найти уединенное место не представляло проблемы, где они и принялись ссориться без помех.

На другой день Варе предстояло организовать поминки — исполнялось девять дней со дня смерти мужа.

Прошло уже восемь дней после его смерти! Странно, а Варе казалось, что она давно живет одна.

Прочь рассусоливания и самокопания! Все равно придут родственники, знакомые, и ей еще надо все приготовить, закупить продукты.

Варя решила не приглашать многих. Пообещали приехать ее родители, свекор со свекровью, которые со дня похорон отчего-то ей не звонили, словно это Варя направила на их сына проклятую сосульку. Кое-кто с работы Бориса, соседи по дому…

Варя подумала, что отец и мать Бориса с самого начала хотели для сына другую жену. Какую-нибудь богатую, наверное, потому что свекровь время от времени рассказывала об удачных браках детей своих знакомых:

— Парню повезло. Женился на богатой! Такой домина! Такая машина! Такие деньги!

Она обвиняла Варвару в том, что у них до сих пор нет детей, и не слушала ее оправданий типа:

— Боря пока не хочет. Говорит, надо вначале достигнуть чего-то.

— Чего вы можете достигнуть? — прерывала она невестку.

А между строк прямо-таки вопило: «С такой неудачной, как ты!»

В глаза она об этом Варе не говорила, но не упускала случая сказать что-нибудь вроде: «Ее Павлик (сын очередной подруги) тоже на неудачной женился».

Но когда Варя позвонила свекрови и сказала, что будет отмечать девять дней Борису, та заплакала и непривычно мягко сказала:

— Спасибо, Варечка, мы с дедом придем.

Дедом она называла мужа. Старшая их дочь еще двенадцать лет назад наградила родителей своим первым ребенком, а через четыре года и вторым.

— Ты сегодня какая-то рассеянная, — сказал ей Вадим.

— Завтра девять дней со дня смерти Бориса.

— Прости! Тебе не до того, а тут еще я накинулся, — произнес он покаянно.

— Ничего, я и вправду сегодня не в форме. Давай увидимся послезавтра.

— Послепослезавтра, — поправил Вадим. — Послезавтра у меня опять смена.

Глава шестнадцатая

Варя плакала. Странно, что на похоронах ей будто сковало горло и глаза были сухими. Она чувствовала себя так, словно сосулька свалилась на нее и отбила все ощущения, в том числе осознание, что это сломалась ее жизнь.

Какая она все-таки невезучая! Мало того, что замуж вышла позже своих подруг и в замужестве-то прожила всего ничего. Считала свой брак удачным, а на поверку оказалось, что он — всего лишь фикция. Розовый обман для тех, кто не знал всей его подноготной.

Наверное, если бы она вот так с утра до вечера рассуждала, то сошла бы с ума. Какая-то Пампусик, какая-то Виктория Дмитриевна. Это из тех, кого она теперь 176 знала. Можно еще позвонить Эле или, надо думать, Маргарите, что подписалась Маргариткой.