Лягушки

Но быстро сдался Ковригин, напряжение, наконец, покинуло его (да и в напряжении ли чувств находился Ковригин в переходе из Аягуза в Джаркент, не очарованным ли путником волокся он за свирелью?), и он согласился пойти на боковую, то бишь на левую палубу, в каюты. Служитель доставил к его лежанке чемодан из Синежтура, Ковригин наскоро заглянул в него, обнаружил тетрадки отца, свои документы, телефон, ключи от квартиры и застегнул чемодан молнией.

— Может, тебе одежду погладить? — осторожно спросила Свиридова.

— Не надо! — буркнул Ковригин.

— Ты помнишь вчерашнее? — волнуясь, сказала Свиридова. — Ночь у Ивана Артамоновича?

— Помню, — сказал Ковригин. И зевнул. Но может, и не помнил.

За завтраком Свиридова была с ним холодна, да и Ковригин не стал разговорчивее, думал о чём-то, лишь одно обстоятельство оживило его.

Козлоногий мужик явился откуда-то в ресторан, с мешками на плечах, плеснул в глотку напиток Диониса, зажевал его овечьим сыром, подошел к стенке небесной повозки (по Ковригину) и исчез. Сразу же он и объявился, но уже за окном в безоблачных нынче просторах. Обернулся, помахал Ковригину лапой с привязанной к ней свирелью и по-лягушачьи, перебирая в воздухе козлиными ногами, с мешками на плечах отлетел, следуя своим рейсом.

Окна в салоне были прямоугольные, Ковригин взглянул в одно из них на землю, отметил:

— Большая река!

— Всё-таки сошёл, — сказала возникшая рядом управительница вывоза. — Как и обещал.

— Это он орехи закупал, — дошло до Ковригина, — для своей Каллипиги!

— Для какой еще Каллипиги? — озаботилась Свиридова.

— Для той самой, журинской, прекраснозадой! — воскликнул Ковригин. — Той, что украшает в Синежтуре площадь Каменной Бабы!

Свиридова промолчала, Ей Ковригин не приволок грецких орехов. Впрочем, в Джаркенте у него не было денег…

60

К месту посадки подлетели вечером.

То есть слово "подлетели" использовать здесь можно было с долей сомнения. То ли подлетели, то ли ещё что. Главное, прибыли. Но куда? Не в Париж ли? Не к Собору ли Инвалидов с гробницей Бонапарта? Куда его, Ковригина, вывезли и куда привезли? Без шумов турбин, без воздушных ям и без падающей с полок клади.

— Где мы? — поинтересовался Ковригин. — Не у Собора ли Инвалидов в Париже?

— Нет, мы не в Париже, — сказала Полина Львовна. — Там, где было указано нам сесть, там мы и сели. Но не у Собора Инвалидов.

И будто бы со значением улыбнулась Ковригину. Будто бы у неё с ним был общий секрет.

"Такая, — рассердилась Свиридова, — не только в Париж завезёт, но куда-нибудь и похлеще! Недаром козлоногий мужик со своими мешками сошел у Большой реки. Почуял, видимо, неладное…"

Но два автомобиля, явившиеся из черноты осени, отменили сомнения Свиридовой. В одном из них сидели Дувакин (за рулём) и сестрица Ковригина Антонина. Дверь другого открыл перед управительницей полёта служивый человек.

— Спасибо, Полина Львовна, — сказал Дувакин. — Надеюсь, вы познакомились, наконец, с Александром Андреевичем?

— Почти, — сказала Полина Львовна. Свиридова, увлёкшись наблюдениями за Полиной Львовной, услышала за спиной некое шипение, обернулась и поняла, что никакого летающего объекта или небесной повозки поблизости нет. Может, они с Ковригиным никуда и не перелетали, а их взяли и перенесли из пункта А в пункт Б…

Машина с Полиной Львовной отбыла. Вещи Свиридовой и Ковригина уложили в багажник. Ковригин подошёл к машине Дувакина, пошатываясь и еле передвигая ноги. Выглядел он нелепо и вроде бы был пьян.

— Может, тебя сразу показать врачам? — спросила Антонина.

— Не надо, — сказал Ковригин.

— Куда тебя везти? — спросил Дувакин. — Может, к Антонине? Тебе необходим уход. Возможно, нужна и сиделка.

— Домой, — сказал Ковригин.

— Там ты будешь один…

— Я присмотрю за ним, — сказала Свиридова.

— За мной присмотрит Наталья Борисовна, — согласился Ковригин.

— Ну, раз так… — помолчав, сказал Дувакин, — тогда конечно…

Лишь когда пересекли Садовое, Дувакин произнёс, ни к кому не обращаясь, будто бы для самого себя:

— Блинов совсем обнаглел. Приходил к нам. Скандалил. Узнав, что ты в Аягузе и пропал, возможно, безвозвратно, перешёл в наступление. Он не так уж и прост. А за ним есть и силы.

Свиридова взглянула на Антонину, та настороженно следила за отношением брата к словам Дувакина, но Ковригин будто и не слышал их. Свиридова не выдержала, положила руку на руку сестрицы Ковригина, сжала её.

В Богословском переулке Ковригина пришлось выводить из машины и доставлять по адресу именно как пьяного. Он и кочевряжился, как пьяный, требовал освободить его от оков сопровождения. Был сердит. Привратницу Розу он удивил, похоже, она готова была съехидничать или испустить из себя слова назидания. Но, увидев перед собой Натали Свиридову, застыла и слов произнести не смогла.

В квартире Ковригина опять произошло совещание троих. Как быть? Вдруг неведомая напасть вызовет ночью кризис? Вдруг после похождений за свирелью Ковригин поведёт себя как лунатик. И т. д.