Лягушки Манхэттена (ЛП)

Тот, кто сидит в центральном ряду со знаменитой в этом месяце королевой телевизионной драмы, не кто иной, как Оливер Андерс.

— Твою же мать, — бормочу я, как мне кажется, под нос, но, судя по поворотам голов сидящих передо мной людей и взгляду Уитни, похоже, выругалась слишком громко.

— Все хорошо? — шепчет Уитни.

— Да, просто в восторге от коллекции. — Я притворяюсь, что что-то царапаю в блокноте, но знаю — она смотрит на меня так, словно у меня две головы.

Дважды «твою мать». Я поднимаю голову, прикидываясь, что смотрю показ, но чувствую прикованный к себе взгляд сего-голубых самонаводящихся ракет. Оливер меня заметил, может, даже раньше, чем я поняла, что он всего в паре метров от меня — прямо за подиумом. Мне даже не удается сделать вид, будто я его не заметила, потому что непроизвольно перевожу взгляд туда, где он сидит, положив руку на спинку стула, который занимает длинноногая блондинка.

— Это Джина Продур? — Я толкаю Уитни локтем в бок, хоть и должна следить за показом.

— Ш-ш-ш. И да. Видимо, она завела себе нового красавчика. Он сексуальный, похож на Адама Броди. — Она не скрывает, что раздражена моим поведением, и продолжает снимать мероприятие.

Значит, он с ней. Я пытаюсь не дать ревности пробраться мне под кожу, опасаясь, что просто придушу людей, сидящих рядом. Боже, как же жалко я реагирую. Я даже не могу найти силы не компрометировать себя перед Оливером или не дать ему скомпрометировать меня. Я слабая и глупая, потому рискую снова бросить на него взгляд.

И стоит мне поднять на него глаза, меня охватывает такой огонь, будто я нахожусь в самой жаркой капсуле для загара, сделанной руками человека. От его ответного взгляда на коже появляются невидимые ожоги третьей степени. Оливер прислоняется к спинке кресла, не расслабляя мышцы спины, и смотрит на меня, как охотник, который вот-вот застрелит добычу. Я потею, руки, вцепившиеся в блокнот, становятся влажными, а по шее сзади катятся бисеринки выступившей испарины.

Оливер кажется ошеломленным, но радостным, его губы растягиваются в улыбке в миллион ватт. Он без звука говорит мне: «привет», и впечатление такое, будто в помещении кроме нас никого нет. На нем темно-синий, идеально сидящий полосатый костюм, и его волосы куда длиннее, чем я запомнила. Эти шоколадные кудри заправлены за его уши и подают ему на лоб. Оливер отпустил приличную сексуальную бороду. Я отчаянно хватаюсь за край своего сидения, делая очередной шаг, а потом реальность в лице Уитни бьет меня локтем по ребрам.

— Тебе нужно делать записи о нарядах! Какого черта с тобой творится?

Черт. Последние пять минут я не обращала внимание на коллекцию, а потому понятия не имею, что происходит на подиуме. Придется воспользоваться ее фотографиями, чтобы написать статью для сайта. И я злюсь на себя за то, что, вместо того чтобы делать работу, по поводу которой у Медузы были возмутившие меня замечания, я фантазирую о чертовом парне.

Остаток показа я не отвожу взгляда от подиума, невзирая на болезненное желание поглядеть на Оливера, и чем он занят. Перед глазами мелькает разная одежда, пока я убеждаю себя сфокусироваться на показе и только на нем. Нахрен это девчачье дерьмо и тупую хрень о любви. Я сильная женщина, которая строит свою карьеру, и мне стоит не забывать об этом.

После окончания шоу я пробегаюсь по вопросам, прежде чем пойти в бэкстейдж и провести несколько интервью.

«Потрясающий показ, что послужило вдохновением?»

«Макияж был безупречным и вписывался в концепт, почему вы решили остановиться на этих образах?»

«Смогут ли покупатели приобрести образы на этапе доработки?»

Я помечаю вопросы соответствующими знаками и настраиваю себя на предстоящие интервью и работу. В голове нет места миллионеру из мира технологий и его длинноногой блондинке.

Завершив интервью с Вадимом Крэббером, я благодарю мужчину, отворачиваюсь, и меня тут же кто-то хватает за руку. Мне не нужно смотреть, чтобы понять, кто с силой тянет меня за локоть. Меня окутывает его запах, и мне кажется, здесь не хватает воздуха. Так вот как себя чувствуют люди в саунах? Я там никогда не была, но сухой жар, лижущий мое горло, вот-вот убьет меня.

Поворачиваясь, я лицом к лицу сталкиваюсь с мужчиной, вторгавшимся в мои сны последние пару месяцев. С тем, о ком я пыталась не думать, когда занималась сексом со своим парнем.

Как же я влипла, и это даже не смешно.

Глава двадцать четвертая

ОЛИВЕР

Видеть спустя какое-то время того, кто для тебя много значил, — всегда неловко.

Джемма стоит передо мной так, словно я паук, поймавший ее в свою сеть. Я же пробираюсь к ней, участвуя в бессмысленных разговорах. Люди слоняются то тут, то там, занимаются интервью или просто собираются уйти.

Мне вдруг трудно решить, что делать с руками. Прижать их к бокам или убрать в карманы? Стоит ли пожать ей руку? Нет, тогда все станет еще более неловко. Я мог бы как нормальный человек просто подойти и сказать: «Привет». Но мы бывшие любовники, и хоть меня от этого коробит, мы должны исполнить свои партии в этом придуманном общественностью «предразговорном» танце.