Лягушки Манхэттена (ЛП)

— Прочитал это в какой-то детской книжке? — шепчу я, нежась в его объятиях.

— Может быть. Но, думаю, это правда. И это не конец страданиям. — Оливер отстраняется, и сердце уходит в пятки. Вероятно, это отражается на моем лице. — Я не собираюсь причинять тебе боль намеренно, Джем. Специально я этого никогда не делал. Однако я тридцатилетний мужчина, и это будет моя первая попытка построить отношения с женщиной. С потрясающей женщиной, хоть она и предпочитает арахисовое масло с кусочками арахиса тому, в котором нет ничего лишнего. Несмотря на это, я облажаюсь. Когда я буду вести себя как мужлан, ты должна будешь мне об этом сказать. И не надо мне той херни, когда ты говоришь, будто все хорошо, хотя на самом деле все наоборот. И еще — никакой отстраненности, боже, ненавижу это. Просто будь открытой.

Думаю, впервые со дня нашей встречи мы наконец максимально откровенны друг с другом. Безусловно, мы говорили о честности и отсутствии игр, но только сейчас воплотили эти условия в жизнь.

— Я постараюсь, если ты пообещаешь не обижать меня намеренно. Никакой боязни обязательств, тебе нельзя избегать своих чувств и вести себя так, словно я вот-вот отрублю твои холостяцкие яйца. Я не собираюсь ловить тебя на крючок и вешать на стену, как говорящую рыбу, я просто хочу проводить с тобой время. Понимаешь?

Губы Оливера растягиваются в легкой улыбке, и он пальцем проводит по моему подбородку.

— Обожаю, что мы не совершенны.

И потом он меня целует. Может, это самые неромантичные слова в истории первых свиданий и в истории поцелуев на первом свидании, но это правда.

Наш поцелуй медленный и решительный, он обладает своим сердцебиение и собственный кислород. Оливеру удается поразить мои нервные окончания в самую точку, он словно крадет каждую каплю несущейся по моим венам крови — это почти напоминает преступление. Меня так нежно еще не уничтожали, и когда он дает мне вдохнуть, я понимаю, что не стану прежней.

Происходящее не похоже на то, что у нас было, потому что на этот раз я чувствую его эмоции. Когда он шепчет пожелания спокойной ночи, я стою на тротуаре ошарашенная и так и не шевелюсь, пока он не заходит за угол в конце квартала.

Глава двадцать девятая

ОЛИВЕР

Я терпеливый парень, чей член рискует отвалиться из-за неприкрытого пренебрежения.

Благодаря тому, что я смог расположить к себе Джемму, она согласилась снова быть со мной, и я поклялся не торопить события. Так и происходит. Несколько жарких поцелуев на улице. Легкий петтинг в такси по дороге домой из бара с акционной выпивкой. Но мои шары требуют сброса напряжения, и, если к ним присмотреться, можно заметить, как легкая синева опутывает их подобно петле. Права рука покрылась мозолями, а стояк каждое утро такой, что я боюсь однажды проткнуть им матрас.

Бог меня испытывает. Он проверяет, насколько я могу быть верным обещанию, которое дал Джемме. Три недели, четырнадцать свиданий, и мой член по-прежнему не оказался в ее сладкой, великолепной киске. Я смотрю любое порно с брюнетками, до которого добираюсь, лишь бы сбросить напряжение и не вести себя со своей девушкой, как похотливый придурок.

Я назвал ее своей девушкой уже на втором свидании и тут же поцеловал, ведь она выглядела охренительно мило, после чего Джемма покраснела и стала заикаться. Это была не шутка, я прыгал с моста без резинки и летел на землю без парашюта. На кону стояло всё.

— Так значит, сегодня та самая ночь, дружище? — раздается голос Арчи из динамика телефона.

— Ты о чем, любимый мозгоправ? Не знаю… и вообще, странно об этом говорить. Мы не девчонки. — Я вытаскиваю из шкафа оливкового цвета свитер с воротником и молнией до самого подбородка.

— Чувак, говорить о сексе с другом-мужчиной нормально. Это не соревнование, и всегда можно дать совет. Женщины постоянно так делают, так почему нам нельзя? — Он валяется на своем диване в Сан-Франциско. Я обожаю моего друга, но иногда он охеренно странный.

— Арч, какого хрена мы говорим по «Фэйстайму»? Это слишком странно. Как будто ты готовишься меня к свиданию с девушкой. — Я качаю головой, хохоча над всей ситуацией, пока Арчи наблюдает за тем, как я брызгаюсь одеколоном.

— Мы говорим по «Фэйстайму», потому что я соскучился, и мне интересно, как ты собираешься себя вести. Ты будешь нежным и романтичным? Или жестким хреном, как мужики в порно? Всегда есть вероятность животного траха, у вас все-таки давненько ничего не было.

Боже ты мой.

— Всё, Арч, пока, люблю тебя, брат, спасибо за разговор.

Я нажимаю на красный значок завершения звонка прежде, чем он начинает строить предположения о том, что я буду делать с Джеммой. Бросив взгляд на часы, понимаю, что, мать его, опаздываю.

Через двадцать минут мы уже в такси, и Джемма жалуется:

— Мы пропустим трейлеры.

Она надувает губу, и мне чудовищно сильно хочется зажать ее между зубами.

— Я возьму тебе огромный попкорн и мармелад в сахаре.

— Но нет ничего лучше трейлеров перед фильмом. — Она все еще дуется, но ее лицо озаряет легкая улыбка.