Лягушки, принцессы и прочие твари (СИ)

Куциан был младшим. Он не любил своего старшего брата, Бахдеша, терпеть не мог. Когда Куциан был маленьким, тот вечно дразнил его за талиманское имя. И Куциану было горько и обидно: разве он виноват, что мама любила Талиманию больше Джокты и уговорила отца назвать младшего сына на талиманский манер? Разве он, Куциан, виноват в том, что был отдан на откуп матери, и, пока Бахдеша обучали искусству войны и основам науки о мире, младшего брата учили бесчисленным языкам и дипломатии? Только тренировки с оружием у братьев иногда совпадали, но вместо здорового дружеского соперничества получалось избиение. Бахдеш не упускал случая поколотить Куциана, а Куциан сдерживался, стиснув зубы: когда-нибудь спрятанный кинжал непременно вонзился бы в сердце брата.

Куциан так и не смог простить брата за то, что он совсем забыл мать и высмеивал все, что она сделала. И, когда Бахдеш отправился в храм, чтобы серьезно заняться науками, таким образом поклонившись Веде, Куциан тайно принес клятвы Вефию.

Не потому, что верил в него - просто чтобы отомстить. Глупость, и за эту глупость он поплатился.

Как мама когда-то. А еще Лика жила на земле Вефия...

Это вскрылось через полгода, после чего Куциану припомнили и не устранение талиманской, какеетам принцессы, и талиманское имя... объявили шпионом и предателем; вместо казни употребили талиманский обычай, решив, что это будет хорошая шутка.

А шутка неожиданно вывела Куциана на встречу со своим прошлым. Помогла вырваться. Оказалась не такой страшной казнью, как ее малевали.

Пути Вефия ведает только Веда, и только Вефий может Веду обогнать, как говорится. Куциан отсидел в лягушке около полугода, и когда он совсем уже потерял всякую надежду, его похитили. Однако Вефий все же опоздал.

Сидя в банке Куциан утратил даже те капли веры, что в нем были. Он мучился вопросами: почему Вефий допустил смерть матери? Почему допустил такое плачевное положение Куциана? И вера исчезла очень быстро. Будто ее и не было никогда. Вполне возможно, ее и правда не было.

Куциан был крайне практичен. Для него верить было очень просто: он приносит клятвы и жертвенные дары. Он верит. Ну, по крайней мере, вроде как рискует за веру, это же должно как-то зачесться? За это Бог или Богиня должны его защищать. Нет защиты - нет веры.

Так Куциан совсем перестал верить. Нет, он знал, что Близнецы существуют, да и трудно было в этом усомниться, слишком много было доказательств. Но верить в них... не заслужили.

А вот теперь, когда слуга Веды, ведьма, отдала ему то, что он дарил Лике... ему показалось, что боги наказывают его за предательство. Зверели рассыпавшиеся по столешнице драгоценности, и стремительно исчезала всякая надежда.

Наверное, все-таки в чем-то Бахдеш был прав. Чтобы девушка тебя любила, к ней надо относиться с презрением. Презирая их, ты над ними возвышаешься, и они начинают тянуться к тебе, как цветы тянутся к солнцу. У Бахдеша было много женщин.

Но Куциану было противно так думать. Он вообще презирал все методы, которые использовал его старший брат.

Отдала в качестве залога. Кто бы мог поверить! Хотя, зная его удачливость... было нетрудно предположить, что этим все и закончится. Лика же ничего не обещала. Они так и разошлись - даже не попрощавшись. Она его и не помнит.

К тому же, у Лики был этот... друг. Королевский бастард. Теллер Филрен, которому очень нравилось строить из себя старшего брата и очень не нравились джоктийцы. Наверняка он ее осторожно настраивал против Куциана.

Куциан подкидывал мешочек, и машинально ловил. Его комната была совсем рядом с комнатой принцесс. Он замер у их двери в нерешительности, однако не постучал. Лучше прояснить все вопросы завтра. Может, она его хотя бы вспомнит за это время.

Завтра придет "друг". Вспомнив это, Куциан сделал себе в памяти заметку: обязательно прихватить с собой с утра кинжал и спрятать понадежнее. Мало ли.

У Бахдеша были карие глаза. Совсем как у Теллера.

Возвращаясь вместе с похищенной принцессой обратно к тетушке Хос, Фанти старался не думать. Каждая неправильная мысль была чревата головной болью: Таль-прародительница очень не любила, когда ее носители на нее ругались нехорошими словами.

Когда Фантаэля О вызвали к старейшинам, он еще не знал, что все так обернется. Он был самым обычным эльфисом, правда, его род ухитрился получить себе букву-фамилию. О славились своим совершенно не эльфисским отсутствием гордости, хотя любой О знал, что это грязная ложь завистников. Просто среди О было множество мастеров, и так было уже много поколений. Они получили букву по законам этого мира, им ее еще долго зажимали.

Фантаэль считался почти чистокровным эльфом: в его жилах текла четверть эльфийской крови. Это было много: эльфисы постепенно растворялись среди жителей Мира. Эльфисские женщины были красивы, их часто брали замуж, несмотря на происхождение, да и мужчины не отставали. Всякий человек знал: коль поблизости встали эльфисы, держись крепче за курей, коней и дочерей.

Однако крови бы не хватило, чтобы заинтересовать Таль.