Лягушки, принцессы и прочие твари (СИ)

Бахдеш гулко захохотал, упершись руками в колени.

— Ты сказал «Лику», как будто ты действительно в нее влюблен, братец. Ты такой хороший актер! Но не думай, что твое блеянье могло кого-то обмануть. Ты не убил ее тогда и защищаешь сейчас лишь потому, что хочешь место потеплее, а? Боишься? Боишься гнева этой стервы, Анталаиты? А я не боюсь. И я сделаю все, что захочу.

— Не думаю, — вздохнул Куциан, — что ты сможешь это сделать.

Не было смысла врать: он действительно боялся Анталаиты. Он понимал, что, скорее всего, узнав о нем, она его немедля убьет. Поэтому он страшился встречи с королевой до дрожи в коленях. Но этот страх был лишь слабой тенью страха, навечно поселившегося в сердце Лики, поэтому Куциану было стыдно даже подумать об отступлении.

Он должен быть сильнее. Иначе… как он ее защитит?

Но признать… признать придется. Признать… для этого тоже необходима смелость.

— Да, я боюсь Анталаиты… но если я боюсь Анталаиты… то ты боишься Совета, а? Хидшах не спасет от старых пердунов, потому что он точно такой же старый пердун и трясется за свое место; отец у них на посылках, и слова не пикнет. Ты боишься совета. У тебя это в крови. Ты поставил все на мою зеленую шкурку.

— Когда тебя вели превращаться, ты говорил мне, что у нас одна кровь, — хмыкнул Бахдеш.

— Но я-то в мать пошел, — криво ухмыльнулся Куциан, — а ты в труса и слабака, который и в старости бегает по поручениям, вечного мальчишки для битья.

Бахдеш не рассердился, пропустил колкость мимо ушей. Сказал с участливой улыбкой:

— Так ты решил героем побыть? Принцем, а? Неужели лягушачья шкура так на людей влияет?

— Хочешь попробовать? — Огрызнулся Куциан, — Слушай, ты промахнулся. Ты передал мою банку Лиме, верно? Ведь ты? Я очень смутно помню это время, но Кареты я не помню вовсе. Так меня и не сдали в Карету, так? И я не колесил по городам и весям с другими лягушками, потому что ты с самого начала собирался отдать меня Лиме. Юсе.

— Догадаться не сложно…

— Но ты просчитался, Бахдеш. Она слишком мала, чтобы целовать лягушку. Твоя наследница еще слишком мала, и ты уже не успеешь ее вырастить, потому что Теллер Филрен не дурак и в состоянии сложить два и два. Ты поторопился. Все. Рыбка сорвалась. Смирись.

— И откуда же он узнает, если не останется свидетелей?

Кициан скрестил руки на груди. Это он знал Теллера и понимал, что этот человек легко догадается, как только поймет, кого именно забрали. Но Бахдеш всегда недооценивал людей, и мог не поверить. Поэтому он использовал более сильный аргумент:

— Ладно Лика, ладно я — но как ты планируешь убить двух ведьм, идиот? — Как можно спокойнее спросил Куциан, — Лифнадалия очень сильная. Погибнут люди — и ты в числе первых. Потому что она не сможет не защи…

— Во сне. — Коротко ответил Бахдеш, — Кого угодно можно убить во сне. А потом привести Совету наследницу и стать героем.

Он сказал это так беззаботно, что Куциана передернуло.

— Анталаита развяжет войну.

— У нее нет средств на войну.

— У Джокты тоже нет средств на войну. Но у Анталаиты будет ярость. Она выжмет из Талимании все, до последней капли крови, но добьется своего, за дочь отомстит. Я видел ее. Это именно такая женщина.

Куциан скрестил руки на груди, откинулся на спинку стула. Не так давно он беседовал в этом кабинете с Фахрасой. А вон и книга с именами постояльцев… Тогда он был хозяином положения.

Сейчас было иначе.

— Она слишком хорошая правительница, — безразлично сказал Бахдеш.

— Так вот на что ты хочешь поставить? — Рассмеялся Куциан, — Что две дочери для Анталаиты менее ценны, чем Талимания? Ставишь не на мать, а не королеву?

— А ты думаешь, это не так? — Бахдеш накрутил на пальцы кончик косы, — Знаешь, ты говоришь, я не знаю, как работают лягушки. И потому — проиграл. Я действительно ошибся. Но это не критично, младший. Знаешь почему? Потому что мы из королевского рода и в нас течет королевская кровь. Потому что я старший, а ты младший.

Куциан затаил дыхание. Он не понимал, о чем говорит Бахдеш, но интуитивно чувствовал: это важно.

— За талиманцев вступается земля. Да мы даже короля отравить не смогли! Хотя в нем ни капли крови Хабрасо. Это их королевский дар. Королева Фаметта умеет превращаться в пантеру; Хегской принцессе достаточно было посмотреть на дерево, чтобы оно заплодоносило. У каждого обладателя королевской крови есть дар, младший. И мы с тобой потомки старшего сына везучего капитана Гостаф. Старшего. Угадай, младший, кто из нас — везунчик? Где-то убыло, где-то прибыло: кто из нас платит за везение второго своей неудачей? Я не смог найти достоверной информации о лягушках, и я не знаю, как отреагирует Анталаита. Я не знаю, смогут ли Лифнадалия и Фахраса защититься во сне, не знаю, поймет ли Теллер Филрен, кого именно он упустил. Но я рискну. Платить — не мне.

И Бахдеш встал из-за стола.