Лягушонок и Мистер Совершенство

— Все хорошо, Мистер Заботливый Старший Брат.

Ох, боюсь, совсем не братские чувства теснили сейчас мою грудь, штаны уж точно.

— Голова в порядке?

— Нет, с головой у меня с рождения проблемы. Она рыжая.

Загоготал в голос. Потрясающая способность юморить и язвить.

— Больше не кружится?!

— Кружится, но алкоголь тут ни при чем…

Самодовольно усмехнулся — почти признание в любви. Солнце в груди пыхнуло теплотой, а потом прилило жаром в штаны.

 — Я виноват?

— И не только в этом.

— Какие за мной еще грехи водятся? — наигранно возмутился я, даже добавил сердитый смайлик.

— Всех не перечесть…

— За тобой все равно больше.

— Я почти ангел.

Ага, ангел, даже когда спит, вредная и рыжая.

— С чертячьими рожками, которую надо а-та-та по попе.

— Ты все время покушаешься на мою попу. Ты извращенец?!

— По-моему, нормальный.

— А по-моему, ты к себе необъективен.

— А ты ко мне объективна? — задал я провокационный вопрос и даже затаил дыхание в ожидании ответа.

— Конечно, не объективна. Считаю тебя хуже, чем ты есть на самом деле.

Язва Лягушонок не стала признаваться в своих чувствах, но после машины, после ее взгляда в коридоре возле двери, я точно знал, чувствовал — ее дыхание в мою сторону никак не назовешь ровным.

Но даже этой переписки было мало, в какой-то момент желание увидеть сводную вредину стало просто непереносимым. Проглоченному маленькому солнцу внутри нужна была срочная подзарядка от большой рыжей батареи. Оно жалобно пищало в грудине и периодически, чтобы я о нем не забывал, било солнечным ударом в голову, грудь, а то и вовсе запрещенным приемом ниже пояса. Какого хрена со мной происходит?! Такой непонятной ломки я не чувствовал ни к первой своей девушке, ни к первой своей любовнице. Ничего себе, вкусил запретный плодик, теперь места себе не нахожу, постоянно со вставшим членом хожу. Снова и снова убедился в мудрости далекой инквизиции, все рыжие — ведьмы.

Во вторник пищать в организме стало еще сильнее, я не выдержал, посмотрел, когда у Лягушонка заканчиваются пары, и решил навестить ее институте. Важное собрание, которое нельзя пропустить, было назначено на пять, значит, у меня есть пара часиков для подзарядки. Предварительно заехал в один дорогой магазин цветов и купил для Рыжей нехилый такой букетик. Странно, почему-то я никогда не дарил Лягушонку цветы. Хотя шикарные букеты — это мой личный пунктик. Всегда преподносил женщинам красиво составленные охапки цветов, от которых девушки визжали, а дамы постарше восторженно ахали: «Боже, какая прелесть». Наверное, не видел в ней девушку раньше, только мелкую, несуразную, языкастую, временами забавную вредину. А после приезда из Европы рассмотрел… Хотя нет, рассмотрел раньше, но даже мысли в эту сторону себе запрещал.

Цветы выбрал под стать тем ощущениям, которые вызывала во мне Инна: декоративные подсолнухи, герберы, приправленные мелкими рыжими розочками. Ярко, игриво, солнечно и немного колет. Для полной картины не хватало только жгучей крапивы.

Припарковал машину на стоянке около учебного заведения сводной. Блин, как прыщавый подросток волнуюсь. И перед кем?! Перед Лягушонком, которую знаю с детства. Цветы оставил на сиденье, люблю красивые жесты, но не при зрителях, ибо отдает театральщиной и показухой. Ее восхищение, визжание, благодарность и другие эмоции, должны быть только моими, я жадный.

Вышел из машины. Сердце-солнце забабахало сильнее в груди. Предвкушает подзарядку, я тоже предвкушаю…

— О, привет!

Через две машины от моего шикарного внедорожника стоял потрепанный форд Пухлого-тухлого. Невольно внутренне передернуло, не любил я этого патлатого, напоминающего прекрасного принца, блондина. Не мог простить, слишком легкомысленное отношение к Инниной безопасности, занятия их постельные бесили, не понимал близости, которая была между ними. А может, просто ревновал.

— Привет, — словно лучшему другу, заулыбался мне Колька, подошел ближе, протянул руку.

Нехотя пожал его лапищу.

— Решил Инну проведать?

— Есть одно дело, — лаконично ответил я.

Любопытный Кравцов бросил взгляд на автомобильное сиденье, где лежали мои первые цветы для Лягушонка. Присвистнул, увидев букет…

— Дай угадаю, Солома и с тобой переспала? Во дает, даже не посмотрела на ваши почти родственные связи.

— Что?! — ошарашено спросил я.

— И, судя по размеру букетика, произвела неизгладимое впечатление. Это она умеет… Сосет так, что сразу в раю себя чувствуешь, ну еще бы, с такими-то губами.

— Что ты сказал?! — схватил за грудки этого придурка.

— Сосет, говорю, классно. Вижу, впечатлила. Мой тебе совет, ты только не признавайся Инне, что влюбился. Иначе все — труба дело, она своей цели достигла, потом ей не интересно, перешагнет и пойдет дальше, крутить рыжим хвостом перед очередной вершиной. А так, может, еще пару палок обломится.

 Внутри творилось что-то страшное, темное. Тряхнул головой, пытаясь сбросить с себя ту пошлятину, которую говорил в адрес моего Лягушонка ее друг детства. Это не может быть правдой.

— Через тебя тоже перешагнула? — высказал догадку я.