Лямур, тужур и абажур

Он запустил руку внутрь сумки, нашел дырку в подкладке и вытащил из нее тот самый кулон на тонкой цепочке… А с ним вместе какую-то бумагу, которую хотел было выбросить, но я профессиональным взглядом бухгалтера определила, что это – платежный документ, о чем я и сказала дяде Васе. Откуда он взялся в Машиной сумке?

Но тут взгляд мой упал на кулон – очень, кстати, красивый – изящная платиновая звезда с крупным изумрудом посредине, а все лучи усыпаны мелкими бриллиантиками…

– Он его не нашел за подкладкой, потому и отдал сумку без скандала, – сообразил Василий Макарович и проследил глазами за Зоренко, который, уныло сутулясь, шел впереди нас по коридору.

– О, а вот еще один приятель! – проговорил дядя Вася, спрятав кулон и прибавив шагу.

Теперь и я заметила, что следом за Геннадием Серафимовичем тащился неприметный человечек невысокого роста – наш старый знакомый по кличке Шнурок.

Дядя Вася нагнал его и схватил за плечо:

– А ты что здесь делаешь? Решил получить высшее гуманитарное образование? При твоей профессии это, конечно, весьма полезно!

– Тише ты… – Шнурок попытался вырваться, но Василий Макарович крепко держал его за плечо.

– Говори, что ты здесь делаешь! – повторил дядя Вася.

– Да вон за тем козлом слежу. – Шнурок кивнул на Зоренко. – Он нам с Шепелявым большие деньги должен…

Шнурок снова посмотрел на Зоренко, потом на нас с дядей Васей, и в его глазах вдруг загорелся интерес:

– Эй, начальник, а это не ты ли насчет денежек подсуетился? Имей в виду, Шепелявый будет очень недоволен!

– Что ты меня своим Шепелявым пугаешь? – Василий Макарович нахмурился. – Где этот твой Шепелявый? Я с ним сам поговорю!

Шнурок несколько скис, но не подал виду и потянул дядю Васю к выходу из института. Там он показал ему на припаркованную машину:

– Ну, вон Шепелявый в тачке сидит, сам с ним разбирайся!

Дядя Вася вгляделся в человека за рулем и вдруг воскликнул:

– Да какой же это Шепелявый! Это же Колька Пень! Я его как облупленного знаю!

Он спустился по ступеням, подошел к машине Шепелявого и постучал в стекло.

– Цего надо? – Шепелявый повернулся к нему.

– Не узнаешь? – Дядя Вася ухмыльнулся. – А я тебя признал, Коля!

– О, нацальник! – Шепелявый криво улыбнулся. – Уз как я рад! Уз как я сцастлив!

– А с каких это пор у тебя новое погоняло? – поинтересовался Василий Макарович. – Впрочем, можешь не говорить, я сам догадаюсь: когда тебе на ростовской пересылке Леха Цыган зубы выбил, ты перестал половину алфавита выговаривать и приобрел новое имечко…

– Ну, какая разница… – поскучнел Шепелявый. – Новое, старое… ты луцсе, нацальник, скази, куда мои деньги дел. Нехоросо это, не по понятиям…

– Погоди про деньги! – отмахнулся дядя Вася. – За тобой же, Коля, столько хвостов висит! Сберкассу в Купчине ты брал? Ты! Магазин канцтоваров на Литейном – ты? Тоже ты! Думаешь, если кличку сменил, так все старые дела списал? Не выйдет, у нас память хорошая! Так что, Николай, сиди и не рыпайся! А насчет денег… вот они, твои деньги! – И он протянул Шепелявому квитанцию.

– Это сто такое? – всполошился тот и схватил бумажку. – Это как понимать?

– Очень просто понимать, – проговорил Василий Макарович. – Это, Николай, почтовый перевод на всю сумму. Деньги переведены на строительство детской больницы в Лужском районе. Для детей, Коля, ничего не жалко! Или тебе жалко?

– Не жалко!.. – Шепелявый понурился. – Может, я еще с жены антиквара что-нибудь получу…

– Ну, попробуй, Коля! – дядя Вася усмехнулся. – Флаг в руки, барабан на шею! Только это такая женщина, что скорее она с тебя что-нибудь получит…

Притихший Шнурок юркнул в машину Шепелявого, и они уехали.

– Слушай, давай уж поскорее клиентке сумку отдадим с кулоном этим, а то мне надоело! – взмолился дядя Вася. – Это же надо – такое поначалу казалось простое дело – и столько возни!

– Погодите-ка, дядя Вася, – я увидела вдалеке троих неразлучный приятелей – Звонарева, Силиконова и Каплера, – у меня идея…

– Ну вот что, дорогие мои интеллектуалы, – заговорила я холодно, – сумку эту Маше отдадите сами. И расскажете, каким образом она к вам попала.

– Но мы же ничего плохого не хотели… – завел привычную песню Звонарев.

– Хватит ныть! – прикрикнула я. – В следующий раз думать будете, перед тем как прикалываться! Это же уму непостижимо – взрослые люди, а ведут себя как пятиклассники! Это только в школе у девчонок портфели на крышу гаража закидывают, да и то не везде! И чего вы к Маше привязались? Хорошая девочка, учится, никому не мешает…

– А твое какое дело? – огрызнулся Силиконов.

– Поговори у меня, подающий надежды! – рявкнула я.

Они мне надоели, все трое. И надоело их стыдить и воспитывать. Что я – учительница, что ли?

– В общем, идите и рассказывайте все Маше сами! – сказала я и всунула многострадальную сумку в руки Звонарева.

Машу они поймали у дверей аудитории.

– Маш, можно тебя на минутку? – просительно затянул Звонарев, пряча руки за спину.

– Ой, оставьте вы меня в покое, у меня дел по горло! – отмахнулась Маша. И было ясно, что ничуть она их не боится, просто человеку и вправду некогда.