Лямур, тужур и абажур

– Нет, никаких таких примет нету…

– Слушай, – не отставал дядя Вася. – Я же тебя насквозь вижу: ты парень хитрый, шустрый, небось на всякий случай подстраховался, документик у него незаметно подсмотрел, чтобы знать, с кем дело имеешь… или проследил за ним до дома…

– Не было ничего такого… – ответил Шнурок. – Я бы, может, и подсмотрел, да он настороже был, не подставлялся. И проследить был непрочь, да только он хитрил, петлял, не хуже лисы…

– Постой-ка! – сообразил вдруг Василий Макарович. – Но ведь ты сказал, что последний раз он к тебе на машине подъехал. Значит, ты его машину видел?

– Ну да, видел… – неохотно признался Шнурок.

– Что ж ты молчишь? Какая машина?

– «Мерс» серебристый… новый, с такими глазами раскосыми, как у японки…

– Что ж из тебя каждое слово клещами вытягивать приходится? – протянул дядя Вася. – Может, ты и номер запомнил?

– Ну, запомнил… – вздохнул Шнурок, – сто сорок шесть УГУ…

– Ну что ж, – подытожил Василий Макарович, – свободен пока. Про наш разговор никому ни слова, это в твоих интересах!

– Само собой! – крикнул Шнурок, убегая.

– Ты смотри, ба, больше никого не впускай! – проговорил Вадик Воронко, задержавшись на пороге. – Сама знаешь, жулья сейчас хватает!

В руке у Вадика была фирменная плоская коробка с надписью старинными витиеватыми буквами «Пироги Лидваля». Коробка была изящно перевязана широкой шелковой лентой.

– Что ты, Ваденька! – отозвалась старуха, запирая дверь за внуком, и для верности накинула допотопный дверной крюк.

Она чувствовала себя виноватой: запустила в квартиру подозрительных людей, соблазнивших ее выгодным обменом, из-за чего у внука вполне могли случиться неприятности.

К счастью, Вадик не слишком на нее ругался – любит все же бабку, родная кровь как-никак!

Вадик сбежал по лестнице (лифт, как всегда, не работал). Его серебристая «Хонда» стояла перед самым подъездом. Он щелкнул брелоком, отключая сигнализацию, сел за руль и положил коробку на соседнее сиденье.

Машин на дорогах было полно, и только через час он добрался до центра города. Оставив свою «Хонду» в тихом переулке и подхватив коробку, Вадик вошел в новый торговый комплекс «Планета».

Комплекс был построен в современном стиле и больше всего напоминал декорации к фантастическому фильму. Стеклянные стены, стальная арматура, скользящие вверх и вниз прозрачные кабины панорамных лифтов делали комплекс похожим на космическую станцию из далекого будущего.

Вадик вошел в прозрачную кабину и поднялся на четвертый этаж. Здесь был расположен огромный магазин молодежной одежды.

Взглянув на часы, Вадик схватил с вешалки кожаную куртку и направился к примерочным кабинам. Возле кабины номер семь маячил долговязый парень с двумя парами джинсов на руке. Кабина освободилась, парень шагнул было вперед, но Вадик отодвинул его в сторону и бросился внутрь.

– Эй, чувак, ты куда? – возмутился парень.

– Извини, друг, мне некогда! – отмахнулся от него Вадим. – Вон смотри, соседняя кабинка освободилась!

Парень попался не скандальный. Пожав плечами, он шагнул в соседнюю кабинку.

Оказавшись в кабине, Вадик повел себя странно. Вместо того чтобы примерять куртку, как обыкновенный покупатель, он подошел к задней стенке и постучал в нее условным стуком. Стенка отодвинулась, и в проем заглянул широкоплечий мрачный тип с выбритой наголо головой и оттопыренными ушами.

– Здорово, Шепелявый! – проговорил Вадик.

– Сто так долго? – отозвался бритый тип. – Я уз заздался…

Говорил он неразборчиво и смешно, по-детски, вполне оправдывая свое прозвище.

– Ну, принес?

– Принес, принес! – Вадик протянул Шепелявому коробку.

– Пироги Лидваля… – с усмешкой прочитал Шепелявый и перерезав ленту, открыл коробку. – Хоросие пироги…

Вместо пирогов в коробке лежала небольшая картина – зеленый луг, два стога сена и на переднем плане – пасущаяся белая лошадь…

– Хоросая работа! – одобрил Шепелявый и снова закрыл коробку.

– Это последний раз! – проговорил Вадик и нервно сглотнул. – Я завязываю!

– Сто значит – последний раз? – вскинулся на него Шепелявый. – Последний раз будет, когда я сказу! Завязывает он! Ты себя кем возомнил? Будес работать, ясно?

– Нет, не ясно! – Вадик придвинулся к Шепелявому и взволнованно зашептал: – Антиквара убили! Что теперь будет? Мы же все картины через него сбывали!

– Без него только луцсе будет! – отмахнулся Шепелявый. – Антиквар, собака, нас обманывал! Знаес, сколько он на этих картинках наваривал? Нам говорил, сто продает их за двадцать-тридцать тысяц зеленых, а сам загонял за двести-триста, а то и больсе! И не баксов, а евро! Мы другого продавца найдем, луцсе!

– Так это ты его убил? – вскрикнул Вадим. – Ну, так тем более я выхожу из дела! Я с убийцами не хочу дела иметь!

– Не ори! – шикнул на него Шепелявый. – Никого я не убивал!.. И повторяю – не тебе ресать, когда завязывать! Продолзаем работать, ясно?!

Он скрылся в проеме и задвинул за собой заднюю стенку кабины.

– Молодой человек, вы скоро? – раздался снаружи подозрительный голос продавщицы.