Лязг во тьме (СИ)

Дезертир обращается ко внутренней силе. Лучше раньше сдохнуть от внутреннего огня, чем быть настигнутыми Пораженными. Хорошо, что простые твари слишком тупы и малоинициативны, а Стылые слишком медлительны для беготни по лесам.

***

Он уже не помнил, сколько бежал. Может полчаса. А может и полдня. Мгновение? Вечность? Сердце трепыхалось, как у загнанно зайца. Ноги стали ватными, передвигать их удавалось только за счет воли. Потная рубаха прилипла к телу. Мороз проникал под тоненький кафтанчик и сжимал в холодных тисках. Становилось еще темнее - ночь близилась.

За ним гнались. Он не видел и не слышал преследователей, но точно знал. И враг все ближе. Он неумолимо шествует за ним.

Устал. Дальше никак. Грау рухнул в снег. Кусты под ним больно оцарапали лицо, приводя в чувство. Нельзя останавливаться, потому что враг рядом... И... он здесь?

Лесоруб устало поднялся. Обреченно обернулся. Дезертир пробежал через опушку - его следы по неглубокому пока снегу отчетливо выделялись на фоне белого ковра. На другом конце открытого пространства стояло Это. Одно из самых ужасных порождений Ферайна.

Крашашайя.

Единицы могли рассказать о том, что видели их. Но, даже несмотря на преувеличения выживших, несмотря на исковерканные байки сказителей, реальность было куда как страшнее.

Медведеподобное существо, высотой в холке под две сажени. Три с половиной в длину. Белый мех. Клыки с локоть. Жуткие белые глаза, как и у всех Пораженных. Легенды гласят, что Крашашайя обращает взглядом в лед тех, кто не обладает стальной. Похоже на правду, ибо Грау не мог сдвинуться от страха. Тварь, казалось бы, смакует его страх, нет, не страх, а панический ужас. Совершенно бесшумно Это двинулось через опушку. Его движения вальяжны, но в них сокрыта такая мощь, что становится еще страшнее.

Оцепенение спало. Страх придал силы. Грау ломанулся в чащу. Быстрее, быстрее. Убежать, подальше от этой твари. Если бежать быстро, то Оно не настигнет его. А так забиться в какую-нибудь пещеру. Снег набивался в сапоги, ноги мерзли. Но нужно бежать.

***

Чудовище игралось с ним. То во тьме леса появлялись его большие злые глаза, то сзади ощущался поле холода и страха от его присутствия.

Грау до сего дня не догадывался, что, оказывается, кишечник человека содержит так много отходов.

Разум человечка окончательно сломался от пережитого ужаса. С воплем Грау выхватил фальшион и стал бегать по кругу, желая найти тварь и воткнуть в нее меч.

- Выходи! Выходи, мразь, на честный бой!

Лесоруб еще что-то верещал, кроя бранью существо. И Оно ответило ему.

Низкий громовой рев, от которого кровь стыла в жилах, сотряс лес. Деревья закачались. Крашашайя стал еще крупнее. Грау выставил свое жалкое оружие вперед. Чудовище бесшумно подбежало к нему. Меч ничего не сделал монстру, лишь немного поцарапал, что привело его в ярость.

Тварь схватила когтистой лапой Грау. Когти пронзили тело. Из мест прокола хлынула кровь. Дезертира забился в агонии. Крашашайя поднял его на уровень своих глаз, смотря ему прямо в лицо. Молниеносное движение другой лапой. Солдат заорал и обмяк. Тварь отсекла ему ноги.

Грау очнулся. Как только он осознал это, его выдернули из снега. Чудовище опустило его головой в сугроб, чтобы он был в себе. И теперь с чавканьем и хлюпаньем пожирало его ноги под соусом страха и безумия.

Наконец тварь пресытилась страданиями этого ничтожного двуногого. Последнее, что Грау увидел, было то, как гигантские челюсти раздирают его торс.

Вокруг последнего лагеря отряда не было живых. Покинули эти территории и Пораженные. Забредший путник решил бы, что здесь и вовсе ничего не случилось бы, если бы не пропитанный кровью снег.

Во тьме раздавался лязг и свист. Тьма прибывала.