Либелломания

В частном пансионе минори Олеа в тупике Аргиопы, дом 7, просыпались с первыми лучами. Двенадцать гнёздышек должны были опустеть к четырём утра и ни секундой позже. Иначе – аэрографеновые розги. Минори Олеа гордилась хрестоматийным воспитанием чистокровных аристократов буквально с пелёнок. Её воспитанникам было от года до семи: в пансионе жили сироты до первой линьки, пока им ещё не требовалась кровь. В год они бывали величиной с раскрытую ладонь, а к семи вырастали впятеро. Но до тех пор занимали мало места, скромно питались, не снашивали горы одёжек, не стаптывали обуви, не болтали, не кричали и не приставали с вопросами. Потому что ещё не умели превращаться в человека и говорить вслух. Хозяйка была похожа на сушёную цикаду в своём неизменном тёмно-зелёном платье и с такой тонкой талией, что обзавидовались бы осы. Худобу Олеа подчёркивал мачтовый рост. На желтоватом пергаменте лица особенно выделялся нос: с двумя горбинками, длиной чуть ниже верхней губы. Ещё немного, и он коснулся бы вздёрнутого подбородка.

Утро начиналось с дюжины одинаковых ванночек с водой, специально охлаждённой до температуры ниже нуля. На рассвете лучшие представители породы должны были успеть умыться прежде, чем от их прикосновений вода кристаллизуется и станет льдом. К ванночкам подпускали строго в порядке иерархии ветвей минори. Первыми летели протагоны-пчёлы, их было всего две в пансионе, медоносная и шмель. После них мылись дейтерагоны: стрекозы и разные шелкопряды. Затем – цикады и сверчки из ветви триагонов. И последними купались бескрылые ульторы. Муравьи. Им, парадоксально, везло больше остальных, потому что вода нередко успевала нагреться до комнатной температуры. Минори Олеа ходила вдоль ванночек, шуршала матовыми юбками, окунала дрожащих малышей в лёд и повторяла ежеутреннее назидание, что истинные аристократы должны быть скоры и выносливы.

Потом был завтрак. Те, кто имел крылья, звенели по полу золотыми цепочками, привязанными к задней лапке. Детей надлежало оберегать, направлять и контролировать, поэтому няни-минори при каждом удобном случае нажимали на брелок, и намагниченная цепочка свободным концом цеплялась к браслету или поясу взрослого.

За завтраком подавали скромные белковые шарики, сбрызнутые глюкозой. Минори Олеа в этот час по обыкновению внушала воспитанникам, что истинные аристократы должны быть сдержанны во всём, начиная с еды и заканчивая воздухом вокруг. А если ты не сыт ощущением собственного превосходства, то какой же из тебя минори.

Занятия с гувернёрами длились без перерыва до самого ужина, который накрывался на закате. На жалобное жужжание директриса отвечала неизменным контрмонологом об истинных аристократах, кои должны быть в первую очередь всесторонне образованны и воспитанны. А уже потом всё остальное. На «всё остальное» у малышей было полчаса в день, когда на прогулке няни монотонно зачитывали им научно-популярные очерки на дипломатическом, бранианском, немножко на ибрионском и даже на октавиаре. Минори Олеа взяла на себя смелость обучать подопечных языку вероятного противника и наречию рабов. Потому что истинный аристократ должен быть на шаг впереди тех, кто его ненавидит.

Этим утром минори Олеа сама вывела на прогулку малышей триагонов. К её талии крепились три золотые цепочки. Рядом по траве скакали два примерных сверчка, а над шляпкой директрисы порхала цикада. Цепочки деликатно звякали. В конце аллеи щёлкнул замок, и Олеа по-солдатски резко растрясла зелёные юбки. Явился посетитель.

– А, минори Бритц! Это вы, – она растянула губы, отчего верхняя уползла под нос, и изобразила книксен. – Я получила ваше письмо уже ночью, но мы очень рады. Добро пожаловать.

Абсолютно все в ассамблее знали Бритца как великого предателя, но соблюдение формального почтения низшей ветви к высшей было вшито в гены минори.

– Доброе утро. У вас здесь чудесный тупичок.

– Прежде формальность. Мы ведь не можем полагаться только на имя и дату рождения. Будьте добры… – Олеа протянула ему капсулу мини-тестера ДНК.

Бритц сжал капсулу и почувствовал слабый укол. Прозрачная полость наполнилась кровью наполовину. Олеа забрала тестер, намотала на запястье цепочку и, притянув к себе цикаду, уколола ей лапку. Другая половина капсулы наполнилась белой гемолимфой.

– Что ж! – оживилась директриса и развернула в воздухе отчёт мини-тестера. – Вне всяких сомнений, вы отец Миаша.

Она открепила с пояса золотую цепочку и вручила Кайнорту цикаду, словно воздушный шарик на ниточке.

– Так какие у вас на него планы?

– Сказать по правде… – тянул Бритц, с большим трудом расставляя слова в нужном порядке, – …я сейчас не готов взять на себя такую ответственность, минори Олеа. Я узнал о сыне меньше суток назад. И в некотором роде не располагаю возможностью, а в некотором даже представляю опасность.