Liber Chaotica: Тзинч

Как послушник восьмого круга нашего Ордена Хорстман служил под моим началом, а также моего уважаемого коллеги, Мастера Певчего Элриссэ, Спасителя Апэсто, который научил его многим из наших древних секретов. Но всё то время, что Хорстман служил нам, он молился богам Хаоса для получения силы и знаний, чтобы превзойти самого себя. Не удивительно, что его повышение в наших рангах было столь стремительным. Днём он изучал белую магию Хиша, а ночью постигал древние манускрипты, посвящённые порочным знаниям колдовства, которые мой Орден запер в его библиотеках. Демоны Тзинча без сомнения шептали свои вечные секреты спящему разуму Хорстмана, и его силы значительно увеличивались.

В течение трёх лет наш нечестивый патриарх творил свои злые дела. Семена порчи были посеяны в сердцах многих верных послушников, и меня печалит тот факт, что я потерял столь многих моих соратников из-за тени, что он напустил на нас. Таково было его умение, с которым он управлял своей тёмной магией. Хорстман сумел медленно изменить многие наши ритуалы, направляя их благотворную силу на его нечестивые цели. Но самым возмутительным было то, что Хорстман на самом деле использовал энергии, которые мы призывали, чтобы работать вдали от нас, в хранилищах под Пирамидой Света — хранилищах, которые оставались запечатанными с тех пор как основатель Коллегий Магии, сам Теклис из Ультуана, создал их как темницы для самых ужасающих созданий и артефактов, захваченных во времена последнего Великого Вторжения Хаоса. Эти артефакты не могли быть уничтожены. Одна за другой пали перед чарами Хорстмана магические печати хранилищ, раскрывая запретные знания которые они содержали в себе. Невозможно вообразить весь тот вред, который был причинён, или все те ужасы, которые были выпущены на свободу Хорстманом, перед тем как его злая сущность была раскрыта Храмовниками Зигмара и Великим Теогонистом, Фалькмаром фон Хинденштерном

Обнаружение падения Хорстмана — история длинная и омерзительная сама по себе. Достаточно будет сказать, что всё окончилось плохо. Перед тем, как он и его разрозненные послушники бежали от единого гнева Фолькмара, охотников на ведьм, и тех членов нашего Ордена остался верен его искренним идеалам, Хорстману удалось освободить первого из драконов Хаоса, Галрауха, из его вечной темницы под Пирамидой Света. На этом крылатом двухголовом создании Хорстман взмыл в небеса и бежал в Пустоши Хаоса.

Надежную информацию о Хорстмане после этого момента было трудно найти. Мы знаем, что он не сумел удержать контроль над Галраухом, как только они достигли Пустошей Хаоса — даже силы Хорстмана имеют свои пределы. Но, несмотря на то, что Галрауху удалось освободиться из хватки Хорстмана, маг сумел подчинить себе одного из отпрысков великого дракона. Теперь, когда война заставляет Хорстмана выходить из его башни, он всегда идёт в битву, оседлав дракона Хаоса Баудроса — чьё имя часто упоминается в сказаниях Бретоннии.

Также нам известно, что Хорстман и его заражённые порчей Хаоса послушники создали Кабал — самый мерзкий из всех культов посвящённых Тзинчу. Колдуны Кабала склоняются лишь перед Хорстманом так как он — самый могущественный из них. Большинство воинов, которые защищают Кабал — добровольные рабы Хорстмана и его послушников, невежды отчаявшиеся получить шанс выучить хотя бы часть искусства их повелителей.

Как кто либо находит Серебряные Башни, чтобы присоединиться к Кабалу, остаётся тайной, хотя мы знаем, как только он был принят, воин или колдун должен быть скованным магическими клятвами верности Хорстману и, конечно же, его тёмному лорду — Тзинчу. Как только посвящённый помечен руной Тзинча, он никогда не сможет взбунтоваться против воли его повелителей, под страхом стать одним из безмозглых порождений Хаоса.

Воители Кабала лишь немногим лучше своих повелителей колдунов. Я видел их марширующими на войну в древних доспехах, укрытых огромным количеством хранящих знаков и рун. Оружие их было магическим, без сомнения зачарованным повелителями Кабала. В битве эти мечи испускали зловещее сияние, которое было столь же завораживающим, сколь и волнующим.

Я должен признать, что Кабал — ужасающие противники, когда сталкиваешься с ними на поле битвы, даже для меня. Помимо потрясающей искусности его колдунов, воинство Кабала действует как единое целое, направляемое зловещим гением его повелителей. Как и у всех воинствующих прислужников Тзинча, боевые планы генералов Кабала невероятно сложны. Иногда они даже кажутся противоречащими самим себе, но несмотря ни на что, Кабал нечасто проигрывает битвы. В те несколько раз, что я встречал воинства Кабала в бою, мне казалось, что я — актёр на театральных подмостках, играющий ту роль, что была мне предопределена. В конце концов, мне удалось избавиться от этого чувства, но всё равно мне казалось, что я продолжаю сражаться с невидимыми оковами. Менее опытный магистр мог с лёгкостью проиграть подобное сражение.